Исследовательская работа

Исследовательская работа

«Воплощение традиций православия в произведениях В.П. Астафьева».

Направление: «Литература».

г. Бородино 2019 г

Содержание работы

1.Введение.

2. Актуальность постановки проблемы. 

3. Путь писателя, поиски сюжетов.

4. Распад семьи и кризис общества.

5. Заключение.

6.Список литературы.

1.Введение.

«Просвещение приносит благие плоды только тогда, когда основанием ему служит вера», - писал Святитель Филарет Московский. Поэтому, изучая русскую литературу (которая в основе своей является христианской), мы должны особое внимание уделять православным традициям нашего народа, воспетым в произведениях отечественных классиков. «Домашнее воспитание есть корень и основание всему последующему»,- говорил святитель Феофан Затворник, автор многочисленных трудов о воспитании.

Поэтому, изучая русскую литературу (которая в основе своей является христианской), мы должны особое внимание уделять православным традициям нашего народа, воспетым в произведениях отечественных классиков.

Традиции православия, православной семьи, бережное отношение к ним, последствия их нарушения ярко показаны в произведениях Виктора Петровича Астафьева. Гуманистическая направленность творчества писателя удивительно созвучна духовным исканиям современности, пропустив через свою судьбу противоречия национального исторического развития, он ставит вечный общечеловеческий вопрос бытия : «Что с нами происходит?».

2.Актуальность постановки проблемы

В православной культуре существует четкая иерархичность в семье, основанная на послушании Богу и любви духовной. Согласно христианскому вероучению, семья есть организм, созидаемый по образу Церкви. Глава семьи – муж, и это естественно, ведь он старше жены по Сотворению.  Дети – это дар Божий, и оба супруга должны беречь своё чадо, раскрывать его силы и таланты, подавать пример добродетельной христианской жизни.

Сегодня разводы перестали быть редкостью, за это уже не осуждают как ранее. Бракоразводная процедура стала «обыденной» для граждан РФ, и в стране разбивается каждая вторая «ячейка общества». Последние данные в России неутешительны: разводом заканчивается более 50% браков. В 2017 году зарегистрировано чуть более 1 000 000 браков, тогда как распалось более 600 000 семей.( http://semeinoe-pravo.net/statistika-brakov-i-razvodov-v-rossii/). В 2018 г. Ростат зарегистрировал в России 829 разводов на 1000 браков. «Домашнее воспитание есть корень и основание всему последующему», - говорил святитель Феофан Затворник, автор многочисленных трудов о воспитании.

В творчестве В.П.Астафьева неоднократно поднималась тема семьи. Жестокость, злость, нетерпимость некоторых его героев автор связывает с кризисом семьи, девальвацией семейных ценностей. Нравственные выводы, сделанные писателем путем исследования внутреннего мира человека, звучат актуально в контексте современных проблем возрождения и обновления России. Проза Виктора Астафьева развивалась на классических традициях русской литературы Л.Н.Толстого, 
Ф.М.Достоевского. Философское осмысление жизни, роль человека на земле, любовь к родине и родному дому, 
добро и зло по отношению к миру, особенно к его беззащитным представителям–детям, женщинам, старикам, зверью, природе, роль семьи – вот те далеко не все нравственные вопросы, которые Виктор Астафьев решает в своих произведениях.

Цель работы - рассмотреть тему сохранения и передачи православных семейных традиций в произведениях В.П.Астафьева.

Новизна настоящего исследования заключается в том, что  своеобразие астафьевского творчества исследуется в контексте житийной семейной традиции - астафьевский герой рассматривается как историко-литературный этап воплощения традиций православной семьи.

Поэтому предметом исследования -  национальная категория святости, воплощенная в художественном творчестве В.П.Астафьева.

Материалом служат сюжеты и герои творчества писателя.

Практическая значимость работы: материалы исследования могут быть использованы при подготовке к семинарским занятиям по дисциплинам «Литература», «Основы нравственности», при подготовке к внеклассным мероприятиям, семинарским занятиям.

3. Путь писателя, поиски сюжетов

В. П. Астафьев родился в 1924 году в Красноярском крае. Детство -- труднее не придумаешь. Мальчику было всего семь лет, когда погибла его мать. Она утонула в Енисее. Памяти матери, Лидии Ильиничны, он посвятит повесть “Перевал”. А много позднее, став уже известным писателем, скажет с горькой сыновней любовью: “И лишь одно я просил бы у своей судьбы -- оставить со мной маму. Её мне не хватало всю жизнь...” Эту тоску по матери он перенес на героев своих произведений: "Мамы нет больше года, но Кольча-младший не находит себе места, все старается лаской, добротой загладить какую-то вину, хотя он ни в чем не виноват - смерть причину найдет. Астафьев В. Последний поклон. М.. 1999, с.110 "

Вскоре он вместе с семейством раскулаченного деда перебирается за полярный круг, в Игарку. Дед тяжело переживал семейное несчастье. Отцу и мачехе тоже было нелегко. До ребенка руки не доходили. В результате Витя Астафьев оказался предоставленным самому себе беспризорником. По этому поводу он вспоминал: "Самостоятельную жизнь я начал сразу, безо всякой подготовки". Затем, наголодавшись и настрадавшись вволю, попал в детдом.. После шестого класса средней школы Астафьев поступил в железнодорожную школу ФЗО, окончив которую некоторое время работал составителем поездов.

Осенью 1942 г. Астафьев ушёл добровольцем на фронт. Семнадцатилетний рабочий Виктор Астафьев попал на передовую, в самое пекло войны. Воинское звание - рядовой. И так до самой победы: шофёр, артразведчик, связист. Его дважды ранят, контузят. Словом, на войне как на войне. После войны много профессий сменил будущий писатель, метался, как он скажет, по разным работам (был и слесарем, и чернорабочим, и грузчиком, и плотником в вагонном депо, и мойщиком мясных туш на колбасном заводе). В 1951 году в газете «Чусовской рабочий» напечатан его рассказ «Гражданский человек».

В 1953 году в Перми вышел первый сборник рассказов «До будущей весны». Отсюда и начинается его собственно творческая биография. Астафьев заканчивает Высшие литературные курсы, а в середине пятидесятых годов известный критик Александр Макаров уже говорил о признании Астафьева как писателя и очень точно обозначил основные творческие устремления тогда ещё молодого художника: “размышление о нашей жизни, о назнвчении человека на земле и в обществе и его нравственных устоях, о народном русском характере... по натуре своей он моралист и поэт человечности”.

Поначалу Астафьев начал писать прозу (от рассказов до романа “Тают снега”) в том её понимании, какое он застал в советской литературе ко времени своего художественного и мировоззренческого становления. Много позже в “Зрячем посохе” -- благодарной книге о своём лучшем незабвенном учителем А. Н. Макарове -- в ответ на укор критика в незнании Чехова Астафьев вспомнит свой мало способствующий систематическому образованию юношеский путь и без досады заметит: «Естественно, что и в чтении я не мог “подбортнуться” к тихому Антону Павловичу, ибо рос на литературе сибиряков: Петра Петрова, Вячеслава Шишкова, Лидии Сейфуллиной, Всеволода Иванова... Бунина открыл для себя лишь в сорок лет, по независящим от меня причинам».

Такой нелегкий путь в литературу совершил В. Астафьев. Это человек, литературный талант которого вырос из общения с простыми людьми, тружениками. Поэтому все герои его произведений простые люди, представители народа. В. Астафьев прекрасно знает их быт, их психологию и представляет их в своих произведениях не в виде одинокой массы, а показывает их индивидуальные черты, их яркие, неповторимые характеры. Писательский облик Астафьева складывался далеко не сразу, ему самому пришлось проявить незаурядную способность прорастать через всякого рода препоны; как и другие его сверстники, ушедшие на войну чуть ли не подростками, он не был подготовлен к литературной деятельности ни достаточным учением, ни умственным воспитанием; ему понадобились годы труда, чтобы развить свой талант, что можно сделать лишь благодаря воле и настойчивости, да, разумеется, и тем условиям жизни, при которых приметить талант и поддержать его при первых же неуверенных шагах становится своего рода законом.

Первым же действительно значимым произведением, которое представило Астафьевой широкой читательской аудитории, стала повесть «Перевал». Это произведение, по мнению критиков, свидетельствовать о рождении писателя, способного силой памяти воскрешать живые образы людей и окружавшей их действительности.

В удаче «Перевала», где впервые так вкусно и свежо, незамутненно звучит голос Астафьева, немалую роль играет то, что автор писал о том, о чем не мог не писать и о чем уже мог написать; чувствовалось, что здесь он в своей струе жизни и в той языковой струе, какою можно эту жизнь выразить. Заглавие повести символично не только для судьбы ее героя, но и как бы для автора, взявшего он открыл для себя и в себе мир, способный стать источником художественного вдохновения. С этой первой вершины внутреннему взору художника открывается обычно то невообразимое, манящее поле, которое ему надлежит обрабатывать, обещающее урожаи смоль тучные, что на то, чтобы все до последнего снопа сжать, бывает, жизни не хватает. Однажды Виктора Петровича спросили: «Как возникают сюжеты Ваших произведений - случайно, или Вы их ищите в жизни?». Астафьев написал: «Сюжет - не грибы, и искать его для меня, например, дело бесполезное. Чаще всего сюжет, если так можно выразиться, сам меня находит… Мои сюжеты, чаще всего, приходят из воспоминаний, то есть из тех времен, когда я писателем не был и не знал, что им буду, а, следовательно, и «сюжетов» искать я не мог».

Для художника сюжет только средство выражения своего представления о жизни, отношения к явлениям действительности и оценки их, для воплощения в образах его взглядов, утверждений, идей. «Перевалом» в литературу вошел писатель, который знает, что он хочет и должен сказать людям. После этого произведения было много других не менее замечательных (произведений) повестей и рассказов. В 1959 г. в альманахе «Прикамье» выходит повесть «Стародуб» Страстно и живописно, на взлете поэтического чувства, но и хаотично, противоречиво, философски смутно выплеснул в этой повести свои идеи и замыслы автор. Пронзающее сердце мироощущение человека, который хлебнул немало лиха, крутая обжигающая, как кипяток, солдатская ненависть к социальному злу, вера в способность стойких душ к сопротивлению, в необычную возвышающую силу любви, в целительное и облагораживающее влияние природы, вернее, слияния с ней, и проистекающая из этого непримиримость к тем, кто корыстно губит ее, - все то, что станет впоследствии содержанием его творчества, выразилось здесь в этом повествовании, к которому больше подошло бы определение «бывальщина», - вид в нашей литературе давно отсутствующий. «Бывальщина» - рассказ, где сугубо реалистические черты прошлого и характеры людей обретают как бы таинственность, резкий отличительный колорит, являя собой крайнее выражение личных свойств характера, - будь то удаль, спесь, любоначалие или самоотвержение.

Именно богатый жизненный опыт позволил Астафьеву написать произведения так реалистично изображающие нашу повседневную и праздничную жизнь, так глубоко и многосторонне изучить характер русского народа.

4.Распад семейных традиций и, как следствие, кризис личностных отношений в произведения В.П. Астафьева.

За «Стародубом» в разное время шел еще целый ряд замечательных повестей и рассказов. Эти произведения являются «корнями» художника. В них воплотились его эстетические взгляды и воззрения. В них нашла выражение его яркая неординарная личность. Это такие произведения, как «Кража» «Пастух и пастушка» Современная пастораль.

Именно на их почве посеяны зерна, и взошли ростки произведений последних лет. Эти произведения - первый шаг к творческой зрелости писателя. Резцы для огранки его творческого «я». В этих произведениях быть выражены те общечеловеческие ценности, к которым стремится все человеческое сообщество независимо от цвета кожи и политических утверждений. От этих произведений идет четкий неизгладимый след к произведениям более последнего периода.

«Династии, общества, империи», - заключает свое отступление автор «Печального детектива», - не создавшие семьи или поручившие ее устои, начинали хвалиться достигнутым прогрессом, бряцать оружием; в династиях, империях, обществах. Вместе с развалом семьи зло начинало одолевать добро, земля разверзлась под ногами, чтобы поглотить сброд, уже безо всяких на то оснований, именующих себя людьми. Человек вырвался в космос, а вы все толкуете о какой-то семье, вспоминаете древние времена…». Вот это-то и пугает автора; центробежные силы получили в наш век такое развитие, что в любой момент и все человечество может «вырваться» в космос. Причем навсегда. И это, к сожалению, не фантазия, а та вполне реальная перспектива, о которой нам напоминает каждый день.

Человек непременно связан с другими духовными связями, они-то и составляют истинное содержание человеческой жизни.

Оборванные связи продолжают жить болью, с годами боль накапливается, поэтому с годами мы и говорим о боли души как о реальной боли. Вот с этой реальной болью и писался «Печальный детектив». На протяжении многих лет Виктор Астафьев в своих произведениях ставил самые животрепещущие проблемы, разрешения, которых он сознательно не дает, заставляет читателя самого задуматься над решением этих проблем.

Его герои - это люди с периферии, психологию этих он познавал в прямом общении с простыми людьми, благодаря которым еще не разрушилось до сих пор наше государство. В. Астафьев в своем творчестве гуманнистичен, он любит человека, и пытаться своими произведениями улучшить нашу жизнь, сделать нас чуть добрее друг к другу, чуть внимательнее к другим людям, их бедам и радостям, прислушаться к их проблемам.

«Последний поклон» — этапное произведение в творчестве В.П. Астафьева. В нем сопряжены две основные темы для писателя: деревенская и военная. В центре автобиографической повести — судьба рано оставшегося без матери мальчика, которого воспитывает бабушка.

  

С любовью В.П. Астафьев рисует в повести картины детских шалостей и забав, простые домашние разговоры, будничные заботы (среди которых львиная доля времени и сил уделяется огородным работам, а также простую крестьянскую еду). Большой радостью для мальчика становятся даже первые новые штаны, так как ему все время перешивают их из старья.

 

“Последний поклон” написан в форме повести в рассказах. Сама форма подчёркивает биографический характер повествования: воспоминания взрослого человека о своём детстве. Воспоминания, как правило, ярки, но не выстраиваются в единую линию, а описывают отдельные случаи из жизни.

И всё-таки “Последний поклон” не сборник рассказов, а единое произведение, так как все его элементы объединены одной темой. Так о чём же это произведение? Это произведение о Родине, в том значении, как понимает её Астафьев. Родина для него -- это русская деревня, трудолюбивая, не избалованная достатком; это природа, суровая, необыкновенно красивая -- мощный Енисей, тайга, горы. Каждый отдельный рассказ “Поклона” раскрывает отдельную черту этой общей темы, будь то описание природы в главе “Зорькина песня” или детских игр в главе “Гори, гори ясно”.

Повествование ведётся от первого лица -мальчика Вити Потылицина, сироты, живущего с бабушкой. Отец Вити - гуляка и пьяница, семью бросил. Мать Вити трагически погибла -утонула в Енисее. Жизнь Вити протекала, как у всех остальных деревенских мальчиков - помощь старшим по хозяйству, сбор ягод, грибов, рыбалка, игры.

Главная героиня “Поклона” -- Витькина бабушка Катерина Петровна именно потому и станет нашей общей русской бабушкой, что соберёт в себе в редкой живой полноте всё, что ещё осталось в родной земле крепкого, наследного, исконно родного, что мы про себя каким-то внесловесным чутьём узнаём как своё, будто всем нам светившее и заранее и навсегда данное. Ничего писатель в ней не прикрасит, оставит и грозу характера, и ворчливость, и непременное желание всё первой узнать и всем в деревне распорядиться (одно слово - Генерал). И бьётся, мучается она за детей и внуков, срывается в гнев и слёзы, а начнёт рассказывать о жизни, и вот, оказывается, нет в ней для бабушки никаких невзгод: “Дети родились - радость. Болели дети, она их травками да кореньями спасала, и ни один не помер - тоже радость... Руку однажды выставила на пашне, сама же и вправила, страда как раз была, хлеб убирали, одно рукой жала и косоручкой не сделалась - это ли не радость?” Это общая черта старых русских женщин, и черта именно христианская, которая при истощении веры так же неотвратимо истощается, и человек всё чаще предоставляет счёт судьбе, меря зло и добро на ненадёжных весах “общественного мнения”, подсчитывая страдания и ревниво подчёркивая своё милосердие. В “Поклоне” же всё ещё древне-родное, колыбельное, благодарное жизни и этим всё вокруг животворящее. Но вот в жизни Витьки наступает переломный момент. Его отправляют к отцу и мачехе в город учиться в школу, так как в деревне школы не было. И когда бабушка ушла из повествования, начались новые будни, всё потемнело, и явилась в детстве такая жестокая страшная сторона, что художник долго уклонялся от того, чтобы написать вторую часть “Поклона”, грозный оборот своей судьбы, своё неизбежное “в людях”. Не случайно последние главы “Поклона” были закончены в 1992 году.

Вторую часть “Поклона” порою корили за жестокость, но подлинно действенна она была не мстительной нотой. Какое мщение? При чём тут оно? Художник вспоминает своё сиротство, изгнанничетсво, бездомность, общую отверженность, лишность в мире (Когда, казалось, для всех, да и для него порой было бы лучше, если бы он умер), не для того, чтобы теперь победительно восторжествовать: что, взяли! - или чтобы вызвать сочуственный вздох, или ещё раз припечатать бесчеловечное время. Это всё были бы задачи слишком чужие исповедному и любящему астафьевскому дару. Считаться и мстить, вероятно, можно тогда, когда сознаёшь, что живёшь невыносимо по чьей-то очевидной вине, помнишь эту очевидность и ищешь сопротивления. А разве маленький, цепкий герой “Поклона” Витька Потылицын что-то расчётливо сознавал? Он только жил, как умел, и увертывался от смерти и даже в отдельные минуты умудрялся счастливым быть и красоту не пропустить. И если кто и срывается, то это не Витька Потылицын, а Виктор Петрович Астафьев, который сейчас из дали лет и понимания со смятением спрашивает мир: как могло случиться, что дети оказались поставлены в такие условия существования?

Он не себя жалеет, а Витьку, как своё дитя, которое сейчас может защитить только состраданием, только желанием разделить с ним последнюю картошку, последнюю каплю тепла и каждый миг одиночества. И если Витька выбрался тогда, то благодарить надо опять же бабушку Катерину Петровну, которая молилась за него, достигала сердцем его страдания и тем из дальней дали неслышно для Витьки, но спасительно смягчила его хоть тем, что успела научить прощению и терпению, умению разглядеть в полной мгле даже и малую крупицу добра и держаться этой крупицы и благодарить за неё.

Еще одно произведение В. Астафьева с ужасающей ясностью показывает кризис семьи - повесть «Людочка». Он о молодёжи, но нет молодости в его героях. А есть одинокие, где-то глубоко в себе страдающие и шатающиеся по свету изношенные тени, бросающие свои мрачные ощущения на впечатлительные души читателей.

Сегодня всем ясно, что наше общество больно. Но чтобы его правильно лечить, нужен верный диагноз. Над этим бьются лучшие умы страны. Очень точный диагноз одной из страшных болезней, поразивших страну, поставил Астафьев. Главную трагедию героини своего рассказа «Людочка», в образе которой отразились как две капли воды боли подавляющего большинства наших соотечественников, он увидел в душевном одиночестве.

В.Астафьев, беззаветно любящий человека, всем ходом своего повествования доказывает, сколь необходима острейшая борьба с бездуховностью, приспособленчеством, как червь, изнутри подтачивающими нравственные устои общества, которому всегда было легко «оперировать» судьбами тысяч людей. Но не хватало внимания к конкретным судьбам. Когда над Людочкой надругался бандит, она оказалась в полнейшем одиночестве. На улице за неё струсил заступиться предводитель городской шпаны, спасовавший перед более изощренным мошенником. Сразу же отшатнулась от неё хозяйка квартиры (своя рубашка ближе). Не до Людочкиной беды оказалось и в родительском доме. Повсюду главная героиня сталкивалась с равнодушием. Именно этого она не смогла выдержать - предательства близких ей людей. Но отступничество проявилось раньше. В какой-то момент Людочка осознала, что она сама причастна к этой трагедии. Она сама проявляла равнодушие, покуда беда не коснулась её лично. Не случайно Людочка вспоминала отчима, тяжкой судьбой которого она прежде не интересовалась. Не зря вспомнился умирающий в больнице парень, всю боль и драму которого не хотели понимать живые. Им, живым, не его боль, не его жизнь, им своё сострадание дорого, и они хотят, чтоб скорее кончились его муки, для того чтоб самим не мучиться. «Живые не хотели приносить себя в жертву умирающему. Сама Людочка тогда не сознавала, что, сделай она шаг к умирающему, возможно, тогда свершилось бы чудо: вдвоём они сделались бы сильнее смерти, восстали бы к жизни, в нём, почти умершем, выявился бы такой могучий порыв, что он смёл бы всё на пути к воскресению В.Астафьев Людочка. Героиня оказалась от этого далека. И вполне естественно, что, попав в беду, теперь уже она не встретила понимания у других. Вот что подвело девушку к трагическому исходу.

Обращает на себя внимание композиция рассказа. После повествования о случившемся с Людочкой несчастья, автор возвращает нас памятью героини в прошлое, чтобы найти объяснение происшедшему.

Писатель стремится к такому изображению, когда читатель получает возможность не только увидеть, но буквально ощутить живой ток жизни в картине, что встаёт перед ним.

Сюжет - не только и не просто видимая событийная, но чаще и больше сокрытая подтекстовая связь, сцепляющая текст направляющим движением авторской мысли. В нашем случае - мысли о всеобщей взаимосвязанности судеб, живущих в разъединённом, расколотом, но в одном мире, на одной земле.

Людочка приняла на себя грехи очень многих: Стрекоча, матери, школы, Гавриловны, советской милиции, молодёжи городка. Это то, с чем не мог согласиться ещё Достоевский - искупление невинными и непонимающими чьих-то грехов.

Трагедия девушки - недолгая жизнь, беспросветная, однообразная, серая, безучастная, без ласки и любви. Смерть героини - это её взлёт. Только после смерти она вдруг стала необходима матери, Гавриловне, её заметили.

Рассказ на редкость трогателен, потому что читатель чувствует, как сам автор удивительно заботлив и добросердечен к этой девушке. В уста Гавриловны Астафьев вложил большое число афоризмов, устойчивых оборотов («золотко моё», «голубонька сизокрылая», «ласточка», «касаточка»). Это используется автором для характеристики хозяйки, эмоциональной оценки её индивидуальных качеств.

Герои Астафьева наследуют стиль и дух своего времени и их речь не просто говор, а «выразитель всех сил умственных и нравственных».

«Плохие» выписаны со смаком. Остаётся только поаплодировать писателю за великолепное знание жаргона («рвём когти», «кореши», «отвали», «пахан»).

Русские пословицы, поговорки и другие устойчивые словосочетания и выражения занимают значительное место среди используемых писателем изобразительных средств, прежде всего потому, что в них заложены большие выразительные возможности: высокая степень обобщенности, эмоциональность, экспрессивность. Автор передаёт нам своё мироощущение удивительным по художественной выразительности, ёмким, пластичным языком. Устойчивые обороты придают речи героев живость, меткость, свойственную народной речи («втемяшилось в голову», «гнуть спину», «работала как конь»).

Писатель не сосредотачивает внимание лишь на теневых сторонах жизни. В его рассказе присутствует светлое начало, которое, скрашивая многие невзгоды, исходит из сердец тружеников, кои не переводятся на Руси.

Вспоминается сцена сенокоса, когда «Людочка и мать метали стог», а потом девушка «в родной реке смывала с себя сенную пыль и труху… с той радостью, которая ведома лишь людям, всласть поработавшим».

Думая о Людочке, о её судьбе, о той растлевающей, гнетущей обстановке, в которой живут её ровесники и их близкие, невольно хочется воскликнуть: «Это хуже правды…»

В более раннем творчестве В.Астафьева было больше картин семейного лада, портретов людей, ценящих семью. Теплота семейного застолья (глава “Бабушкин праздник”), негаснущая вина внука, не сумевшего похоронить бабушку (глава “Последний поклон”). Позже - бесчисленными становятся столкновения астафьевских персонажей и самого повествователя с многоликой бесчеловечностью, равнодушием и жестокостью. Потерявший разум от обиды и голода сирота, хлещущий тупоумную учителку за все зло на свете, слезы бездомного подростка, от которого родня откупается тарелкой супа (глава “Без приюта”). Злоба остервенелой бабенки, помыкающей слепым мужем-фронтовиком (рассказ “Слепой рыбак”). Дикая резня, не замеченная в жизни доброго русского города (рассказ “Будни”). Вой голодной женщины, вечной труженицы, не допущенной в дом брата, живущего на ее же заработок (рассказ “Паруня”)…

Почему самое желанное для трех напившихся парней из “Печального детектива” -- истоптать первого попавшегося под руку человека? “Откуда это в них? Откуда? Ведь все трое вроде из нашего поселка. Из трудовых семей. Все трое ходили в садик и пели: “С голубого ручейка начинается река, ну а дружба начинается с улыбки…” В школе: “Счастье -- это радостный полет! Счастье -- это дружеский привет…” В вузе или в ПТУ: “Друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг…” Втроем на одного в общем-то в добром, в древнем, никогда не знавшем войн и набегов русском городе…”. Отчего русские люди извечно жалостливы к арестантам и зачастую равнодушны к себе, к соседу -- инвалиду войны и труда? Астафьев В. Печальный детектив. М.. 1988, с.180” И как в той же плоти российского человека, где живет вселенская жалость, таится “легко возбудимое, слепо вспыхивающее, разномысленное, необъяснимое зло?”

Почему так редки стали минуты “сердечного высветления”, подобные рыбацкому застолью с детьми в поселке Боганида, когда “даже самые лютые, озлобленные в другом месте, в другое время, нелюдимые мужики проникались благодушием, милостивым настроением, возвышающим их в собственных глазах”, а значит, еще способен человек делать добро. (“Царь-рыба”). Только ли памятью о собственной тяжкой судьбе или свойствами характера, “невыносимо чуткого ко всякой обиде и боли, своей и чужой” (М. Горький), объясняется в позднем творчестве Астафьева переизбыток внимания к жизненной скверне и полная утрата иллюзий “деревенской” прозы о народе -- носителе нравственного идеала? Отнюдь нет.

Ключевую роль в творческой эволюции Астафьева играл его мощный реализм, улавливающий общую закономерность ХХ века, века великих научно-технических побед, но и катастрофических поражений человека в других сферах жизни -- социальной, экологической, нравственной, эстетической… Будучи точным барометром нарастающей дегуманизации современного мира в его отечественной модификации, поздняя проза Астафьева вырастает из рамок русской словесности в явление мировой культуры. Народность у Астафьева представлена через естественную, ненавязчивую передачу народного мировосприятия. Оно проявляется во всем: в высвечивании определенных элементов сюжета, акцентах на теме семьи, патриархального быта и патриархальных отношений в деревне, и в авторской их оценке вовсе не бунтарской, не "человека со стороны", стремящегося к переделкам и перестройкам; в особом образе автора, как бы олицетворяющем народную мудрость и несуетность, стабильность народных представлений и оценок, отличных от "городских". Герой В. Астафьева Игнатьич показан в главе "Царь-рыба” как обыкновенный человек, грех которого проявляется бытовым образом. Как и у всякого, его грех не бьет в глаза, а тихо живет в нем, полузабытый, не тревожащий совести. Как и всякий "обыкновенный грешник”, Игнатьич предстает перед нами как "гроб поваленный": снаружи украшен, а внутри смердит. Но даже сам Игнатьич до своего предсмертного часа не ощущает этого смрада греховного. Автор показывает аккуратность, мастеровитость, какую-то внутреннюю собранность Игнатьича. На людях он -- человек не только достойный, но и, пожалуй, один из лучших в своем селе. Но это -- суд людской. Над судом Божиим Игнатьич до поры до времени не задумывается, греха своего не видит. А между тем В. Астафьев буквально "тыкает носом" своего героя в его грех. Его внешним повседневным выражением является браконьерство Игнатьича. Есть и грех внутренний, полузабытый, глубоко лежащий, "глухая, враждебная тайна", лежащая меж "двумя человеками". Этот грех -- надругательство над Глашей. Выстраивается образно-смысловой ряд: Природа-женщина - Рыба-женщина. Таким образом, браконьерство становится символом, затрагивающим не только внешнюю жизнь героя, но и его интимную, подотчетную одному Богу, жизнь. Игнатьич уже до столкновения с рыбой пытался нести груз покаяния: "Ни на одну женщину он не поднял руку, ни одной никогда не сделал хоть малой пакости, не уезжал из Чуши, осознанно надеясь смирением, услужливостью, безблудьем избыть вину, отмолить прощение".

Однако покаяние Игнатьича, по мнению В.Астафьева, неполное. И не потому, что покаяние начинается с церковного таинства исповеди а с церковью Игнатьич никак не связан. В этом, порою скептически относящийся к церкви писатель не упрекает своего героя. Каясь перед одной женщиной, Глашей, герой «Царь-рыбы» браконьерствует и уничтожает другую «женщину» -- природу.

В. Астафьев хотя и не акцентирует эту мысль, но она угадывается в его авторской реплике: "Прощенья, пощады ждешь? от кого? Природа, она, брат тоже женского рода!" Поэтому-то покаяние Игнатьича названо автором "притворством". А он ждет от своего героя истинного и полного покаяния. Вне церкви - это экстремальная ситуация, когда герой находится между жизнью и смертью. Истинное покаяние -- с принятием мук смертных -- Игнатьич приносит в свой "предсмертный" час, когда уже не остается надежды на спасение и когда вся жизнь встает у него перед глазами. Это покаяние разбойника, раскаявшегося в последний час свой на кресте. Но зато это -- полное, от души принесенное покаяние. В. Астафьев не случайно, подчеркивая каноническую сторону события, говорит о смертных муках Игнатьича ("не все еще, стало быть, муки я принял"). В этот решающий час своей жизни герой В.Астафьева просит прощения у всех людей и особенно у Глаши, "не владея ртом, но, все же надеясь, что хоть кто-нибудь да услышит его". Очевидно, что "кто-нибудь" -- это Бог.

В «Царь-рыбе» Астафьев поднимает и другую, не менее важную, проблему: проблему отношений в семье. Всегда главным в семье был муж. Но какое же место занимает женщина? Семья -- это единое целое. Если муж -- голова семьи, то жена, хранительница домашнего очага, должна быть ее сердцем. Но как-то странно относится голова к своему сердцу: без любви и понимания, лишь с угрозой. Женщины в семьях живут в постоянном страхе. Они стараются во всем угодить своим мужьям и боятся, что могли что-то сделать не так. Приветствуется только покорность жены, слепое поклонение и подчинение мужу. Страх внушается женщинам с детства, поэтому побороть его нелегко, только какое-либо чрезвычайное происшествие может помочь им в этом. Так, только смерть дочери заставила жену Командора преодолеть чувство страха перед мужем и открыто выступить против него. А каковы же отношения между братьями? И здесь царствует жадность. Игнатьич и Командор враждуют: Командор знает, что Игнатьич -- лучший рыбак, и завидует ему, а Игнатьич не любит брата, потому что Командор не такой, как он. Главное чувство, которое преобладает во всех отношениях между людьми в поселке, -- это жадность.

Таким образом, семья нездорова и в «Царь-рыбе». Нет любви, нет согласия, есть только слепое подчинения. Но как природа, исковерканная людьми, мстит им, так и семья, суть которой также искажена, деформирована, не дает героям тыла, не является тем местом, где герои могут духовно обновится.

При расщеплении семьи, как при расщеплении атома, выявляется громадное количество дурной энергии, которая сходна по своему действию с радиацией в непредсказуемости последствий и их учетом. «Вместе с развалом семьи зло начинало одолевать добро, земля разверзлась под ногами, чтобы поглотить сброд, уже безо всяких на то оснований, именующих себя людьми... Астафьев В. Печальный детектив. М.. 1988,с.173».

Человек непременно связан с другими духовными связями, они-то и составляют истинное содержание человеческой жизни.

Главный праздник – там, где «нет ни болезней, ни печали, ни стонов, но жизнь бесконечная»… Связь поколений не прерывается: «Старые и малые – все опять вместе» [264]. Тот, кто был тесно связан семейными узами любви и верности здесь, на земле, будет не одинок, счастлив в мире вечном. В это всегда верили православные люди. В это верил писатель Виктор Астафьев.

5.Заключение

Только два слова в повести «Печальный детектив» В.Астафьев написал с прописной буквы: «Земля» и «Семья». Земля - это наш всеобщий человеческий долг, где каждый находит свое начало и свой конец, вне этого дома нет нас и быть не может, а что вне его, то лежит вне нашего разума и вне нашей памяти. В подсознании семьи лежит природный инстинкт, в сознании - духовные связи. «Муж и жена… Муж с женою. Женщина с мужчиной, совершенно не зависящие друг от друга, не неподозревающие даже о существовании живых пылинок, вращающихся вместе с Землею вокруг своей оси в непостижимо громадном пространстве мироздания, соединились, чтоб стать родней родни, пережить родителей, самим испытать родительскую долю, продолжая себя и их В.Астафьев Печальный детектив. М.. 1988, с.175». Семья у Астафьева - начало человеческого общежития, народа, государства и всего человечества в целом.

6.Список литературы

1. Ануфриев А.Е. Особенности психологического анализа в рассказах В. Астафьева 60-х годов//Идейно-стилевое многообразие советской литературы. - М., 1982.

2. Астафьев В. Людочка. // Новый мир, 1989 №4

3. Астафьев В. Сопричастный ко всему живому//Лауреаты России: Автобиография российских писателей. - М., 1980. - Кн. 3.

4. Астафьев В. Печальный детектив. М.. 1988

5. Астафьев В. Последний поклон. М.. 1999

6. Астафьев В. Кража//Сибирские огни. - 1966. - №8. - с. 3-83; №9

7. Астафьев В. Пастух и пастушка: Современная пастораль//Наш современник. - 1971. - №8.

8. Большакова А. Слышать боль каждого: [О творчестве В. Астафьева]//Москва. - 1984. - №5

9. Ершов Л.Ф. Виктор Астафьев и лирико-философская проза//Рус. лит. - 1984. - №1.

10. Иванов Д. Контуры жизни: Из дневника критика: (О творчестве В.П. Астафьева). - М.: Современник, 1984

11. Курбатов В.Я. Миг и вечность: Размышления о творчестве В. Астафьева. - Красноярск: Кн. из-во, 1983.

12. Петелин В. Мятежная душа России: (Споры и размышления о соврем. рус. прозе). - М.: Сов. Россия, 1986

13. Янковский Н. Виктор Астафьев: Очерк творчества. - М.: 1999