Почти вечное движение

Для строгого математика выражение «почти вечное» не представляет ничего заманчивого. Движение может быть либо вечным, либо не вечным; «почти вечное» значит, в сущности, «не вечное». Но для практической жизни это не так. В Новой Зеландии, говорят, никто по закону не может купить участка земли в вечное владение, а только в аренду на 999 лет, после чего земля становится собственностью государства. Но разве «арендатор» такого участка не считает его своей вечной собственностью?

Многие, вероятно, были бы вполне удовлетворены, если бы получили в свое распоряжение не совсем вечный двигатель, а «почти вечный», способный двигаться хотя бы, например, тысячу лет. Жизнь человека коротка, и тысячелетие для нас все равно что вечность. Люди практического склада наверное сочли бы, что проблема вечного двигателя решена и больше не над чем ломать голову.

Таких людей я могу обрадовать сообщением, что 1000‑летний двигатель уже изобретен и всякий может, при известной затрате средств, иметь у себя маленькое подобие вечного движения. Патент на это изобретение никем не взят, и секрета он никакого не представляет.

Устройство этого прибора, придуманного профессором Стреттом и обычно называемого «радиевыми часами», весьма несложно. Внутри стеклянной банки, из которой выкачан воздух, подвешена на кварцевой нити В (непроводящей электричества) небольшая стеклянная трубочка А, заключающая в себе несколько тысячных долей грамма радиевой соли. К концу трубочки подвешены, как в электроскопе, два золотых листочка. Радий, как известно, испускает лучи трех родов, называемые α, β и γ. В данном случае важнейшую роль играют легко проходящие через стекло β‑лучи, которые состоят из огромного множества отрицательно наэлектризованных частиц (электронов). Разбрасываемые радием во все стороны, частицы уносят с собой отрицательный заряд, а потому сама трубка с радием постепенно заряжается положительно. Этот положительный заряд переходит на холодные листочки и заставляет их раздвигаться. Раздвинувшись, листочки прикасаются к стенкам трубки, теряют здесь свой заряд (в соответствующих местах стенок приклеены полоски фольги, по которым электричество уходит) и вновь смыкаются. Вскоре накопляется новый заряд, листочки вновь расходятся, опять отдают заряд стенкам и смыкаются, чтобы снова наэлектризоваться. Каждые две‑три минуты совершается одно колебание золотых листочков, с регулярностью часового маятника – отсюда и название «радиевые часы». Так продлится целые годы, десятилетия, столетия, пока будет продолжаться испускание радием его лучей.

Радиевые часы «с заводом» на 1000 лет.

А долго ли радий испускает свои лучи? Нам известен срок, в течение которого истощается способность радия высылать лучи: срок этот равен приблизительно 3000 годам. Но уже через 1500 лет эта способность радия ослабнет вдвое. Поэтому радиевые часы будут идти безостановочно не менее 1000 лет, лишь постепенно замедляя свои колебания вследствие ослабления электрического заряда. Если бы во времена Рюрика устроены были такие радиевые часы, то они действовали бы еще и в наше время!

Можно ли использовать этот «почти вечный двигатель» для каких‑нибудь практических целей? К сожалению, нет: мощность этого двигателя, – т. е. количество работы, совершаемой им в секунду, – так ничтожна, что никакой механизм не может приводиться им в действие. Чтобы достичь сколько‑нибудь осязательных результатов, необходимо располагать гораздо большим запасом радия. Если вспомним, что радий в десятки тысяч раз дороже золота, то согласимся, что вечный двигатель подобного рода оказался бы чересчур разорительным. Это не лишает «радиевые часы» права считаться наибольшим приближением к вечному движению, какое только было придумано до сих пор.