Методические рекомендации для учащихся по подготовке к олимпиаде по литературе в 9-11 классах

Государственное бюджетное образовательное учреждение Республики Крым

«Крымская гимназия-интернат для одаренных детей»

Методические рекомендации

для учащихся

по подготовке к олимпиаде по литературе

в 9-11 классах

Составитель: Бессонова Е.Б.,

учитель русского языка и литературы

2019 – 2020 учебный год

Методика анализа поэтического текста.

Функционально-семантический анализ текста.

Функционализм как методология основывается на понятии «функция», которое обусловливает специфику исследования объекта. В данных рекомендациях мы опираемся на каузальное определение понятия «функции», то есть под этим термином мы понимаем назначение реалии. Исходя из этого, мы, вслед за А.Н. Рудяковым, полагаем, что текст есть система, «возникновение и существование которой обусловлено необходимостью выполнения некой социально значимой функции», и что такой системообразующей функцией является воздействие в разных формах. Ю.М. Лотман пишет, что восприятие текста представляет собой борьбу между двумя мировоззрениями: «автор стремится навязать слушателю свою модель мира, победив предшествующий художественный опыт, эстетические нормы и предрассудки слушателя».

Наиболее последовательно эта мысль проводится в работах Н.А. Рудякова. Как отмечает ученый, «сущность языка состоит в том, что он выражает не только деятельность мысли - понятия, суждения, но еще и представления, заключающие в себе чувственно-волевое отношение к понятиям и суждениям». Это свойство языка приобретает принципиальное значение в процессе анализа текста, поскольку благодаря этому

свойству становится ясно, почему любое использование языка подразумевает структурирование мира по отношению к субъекту говорения: «В разных сферах речевого общения экспрессивный момент имеет разное значение и разную степень силы, но есть он повсюду: абсолютно нейтральное высказывание невозможно». Под экспрессивным моментом понимается субъективное эмоционально-оценивающее отношение говорящего к предметно-смысловому содержанию своего высказывания). Текст всегда ориентирован на определенного реципиента, что находит отражение в содержании и структуре произведения. Художественное произведение как система обладает рядом конститутивных

моментов, которые определяют особенности функционирования текста в целом. К этим моментам относятся: предметно-смысловое содержание; субъективное, оценивающее отношение автора к предметно-смысловому содержанию; конфликт (или противоречие) между представлениями автора о должном и желаемом и реальной действительностью; набор соотнесенных между собой в пределах текста языковых средств (так называемых «ключевых слов»), которые отражают ход авторской мысли. С учетом всех этих факторов и строится функциональная по своей сути методика анализа.

В связи со сказанным, целью нашей работы является показать закономерности анализа и интерпретации художественных текстов как средства воздействия на картину мира реципиента. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

- выяснить, какую роль выполняют указанные выше конститутивные компоненты в композиции текста в целом;

- кратко охарактеризовать избранную методику анализа и интерпретации художественного текста;

- проанализировать поэтические тексты с точки зрения того, как в них выражается противопоставление позиции автора и читателя.

Итак, строение текста как системы обусловлено его функцией. Не вызывает сомнений тот факт, что в основе любого текста лежит выявленное автором противоречие в понимании того или иного явления, факта объективной действительности (конфликт). Нет и не может быть бесконфликтного произведения: «произведение немыслимо без конфликта - его сердцевины и художественного ядра». Противоречие, отраженное в художественном тексте, всегда является следствием того, что у истоков творчества лежит «познание, проникновение в глубины вещей, мышление, отчеканивающее мысли и чувства во все более и более зрелом образе и поэтическом слове», и поэтому предполагает отношение автора к фактам объективной действительности «с позиции идеала, то есть представления о должном и желаемом». Иначе говоря, в художественном тексте источником развития мысли является конфликт между тем, что дано, и тем, что должно быть, по мнению автора. И автор, создавая свое произведение, заставляет нас увидеть мир, объективную действительность по-новому: «художник берет факт и представляет его так, чтобы заставить читателя увидеть его вопреки расхожему (в т.ч. и его, читательскому) мнению, а иногда и здравому смыслу».

Поскольку противоречие, заложенное в произведении, не просто противопоставляет автора и читателя, а служит причиной возникновения данного текста, является той исходной точкой, «отправляясь от которой возможно раскрыть логику организации, взаимосвязи и взаимообусловленности всех его компонентов», то именно противоречие организует композицию текста. С этой точки зрения текст делится на две части. Первая - исходная часть, в которой факт объективной действительности изображен так, как «он представляется обыденному сознанию» (традиционным, устоявшимся представлениям о предмете изображения). Вторая - основная часть, в которой заключается «отношение автора к предмету изображения, проявляющееся в форме осознанного противоречия между обыденным представлением о предмете и авторским идеалом». Так как конфликт подразумевает противостояние мировоззренческого характера, то «Механизм утверждения нового понимания образа предмета изображения состоит в том, что в пределах текста происходит смена признака, являющегося центром этого образа: признак, представляющийся существенным для обыденного сознания, сменяется признаком, который автор считает истинным». Ключевую роль в процессе смены признака (переосмысления автором образа предмета изображения) играет «семантическая соотнесенность слов или других языковых единиц: в слове, которое в исходной части произведения выражает обыденное представление о предмете, в последующем тексте происходит преобразование семантической структуры, изменение иерархии ее компонентов». Иными словами, в слове, определяющем существенный признак предмета, происходит «семантический сдвиг» (наращение

смысла), вследствие чего и появляется новый образный смысл. Именно в «семантическом сдвиге» находит выражение новизна авторского отношения к изображаемому явлению объективной действительности.

Предмет изображения, в характеристике которого происходит смена существенного признака, является «стержневым элементом» художественного текста, то есть он связывает все произведение в систему, части которой соотносятся между собой. На основании этих положений и строится процедура анализа и интерпретации художественного (в данном случае поэтического) текста.

1. Определение композиции, то есть исходной части произведения, в которой изображается факт объективной действительности, как он отражается в обыденном сознании, и основной части, выражающей отношение автора к изображаемому факту, предмету, явлению. Определение композиции, таким образом, основано на умении выявить противоречие, которое служит источником развития авторской мысли.

2. Следующим шагом является определение соотнесенности языковых средств в исходной, и с другой стороны, в завершающей частях произведения, соотнесенности, в результате которой в этих средствах возникает новый образный смысл.

3. Определение этого нового, образного смысла. Для этого, прежде всего, выявляется стержневой элемент произведения, затем с помощью толкового словаря выясняется значение в общенародном употреблении соотносительной языковой единицы, выступающей в исходной части стихотворения, а затем происходит выяснение семантического признака, который актуализуется в понятийном содержании слов, составляющих текст, и который обусловливает появление нового, образного смысла в соотносительной языковой единице,

выступающей в основной части стихотворения. Проиллюстрируем данные положения на материале анализа и интерпретации нескольких

стихотворений.

Рассмотрим первый пример: стихотворение С.Есенина «Не жалею, не зову, не плачу» (см. Приложение).

В первой строфе отражен факт объективной действительности, к которому высказывает свое отношение автор: Я не буду больше молодым.

Однако осознание этого факта не вызывает у поэта грусти, печали или разочарования: Не жалею, не зову, не плачу. Эти слова означают сходные состояния человека: жалеть имеет значение «испытывать сожаление, печалиться о чём-нибудь» звать - «просить подойти, приблизиться», плакать - «сожалеть о том, что не вернешь», то есть все они означают сожалению об утраченной молодости.

Однако автор не испытывает подобных чувств, что было бы естественно. И в этом состоит противоречие, положенное в основу стихотворения: состояние «увядания» жизни, традиционно воспринимаемое как печальное событие, не вызывает сожаления у автора. И дальнейший текст должен показать нам, каково должно быть отношение к этому факту с точки зрения С. Есенина, то есть что значит не быть больше молодым.

В последующих строках обозначены состояния души и поступки, которые свойственны молодости и которые теперь недоступны герою в той степени, что раньше. Это подчеркивается следующими соотнесенными между собой конструкциями: Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце; Дух бродяжий! Ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст; моя утраченная свежесть. При этом вторая, третья, четвертая строфы и две строки пятой строфы соотносятся со словами не жалею, не зову, не плачу, и таким образом становится понятно, что ценит человек в свое молодости и о чем он не сожалеет ныне. Особое внимание следует обратить на слова Жизнь моя, иль ты приснилась мне. Это предложение подчеркивает тот факт, что в стихотворении противопоставляются не молодость и зрелость человека, но молодость и окончание жизни, что отражено и в заключительных строках стихотворения (Что пришло процвесть и умереть). Следовательно, стержневым элементом в данном тексте будет понятие конец жизни. Отношение к этому понятию и выражено в стихотворении. Стержневой элемент, таким образом, составляют все языковые единицы, которые характеризуют состояние человека в этой ситуации. Помимо отмеченных выше конструкций, характеризующих отличие «увядания» от молодости, соотносятся между собой следующие словосочетания:

Увяданья золотом охваченный, Я, Жизнь ... приснилась мне, Все мы ... тленны, что пришло процвесть и умереть.

Ключевую роль в характеристике состояния поэта играют две заключительные строки стихотворения: Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть. Слово благословенно означает «быть под покровительством, счастливым, благополучным». Именно

под влиянием этого слова и происходит семантический сдвиг в значении понятия конец жизни. Если в начале конец жизни сопоставляется

с увяданием природы, то в последней строфе это понятие выражено словом тленны (то есть всё в конце концов умирает), что явно вступает

в противоречие с начальной строкой стихотворения, поскольку осознание своей смертности все-таки является поводом для грусти. Но нежелание сожалеть о прошедшей жизни объясняется другим: поэт осознает не просто тленность, сиюминутность жизни, но и то, что смена молодости увяданием есть закон бытия, определенный природой. И поэтому этот процесс находится под «контролем» природы, под ее покровительством (благословлен), и, следовательно, он не может быть враждебен человеку и противиться ему (сожалеть об ушедшем) бессмысленно.

Другой пример, стихотворение «Послушайте» В. Маяковского. Особенностью этого стихотворения является то, что в его основе лежит фантастическое событие: «зажигание звёзд» (небесных светил) по просьбе человека. Это событие и его противоречивое восприятие выражено в первых строках:

Послушайте!

Ведь, если звёзды зажигают -

Значит - это кому-нибудь нужно?

Значит - кто-то хочет, чтобы они были?

Значит - кто-то называет эти плевочки

жемчужиной?

Тема стихотворения, выраженная в столь парадоксальной форме, очевидно, должна сразу же поставить читателя перед проблемой понимания текста, которая возникает, прежде всего, из-за соотнесения процитированных выше строк с обыденным опытом (звёзды в небе горят постоянно и независимо от чьей бы то ни было воли). Событие, послужившее поводом для создания стихотворения, сразу же получает двоякую оценку. Эта оценка выражена в особой форме построения синтаксической конструкции. Союз если и слово значит указывают на причинно-следственную связь между тем, что звёзды зажигают, и тем, что это событие происходит по чьей-то воле. А вопросительная интонация подчёркивает сомнения, которые присутствуют в сознании читателя по поводу такой причинно-следственной зависимости. Крайней формой выражения исходного противоречия является заключительная строка, в которой звёзды одновременно названы плевочками и жемчужиной. Эти слова вследствие соотнесённости с одним и тем же словом получают в тексте противоположное значение (хотя в общенародном понимании плевочки и жемчужины никак не соотносятся). Первое имеет значение «нечто грубое, непривлекательное, оскорбительное для восприятия», а суффикс -очк- вносит дополнительно пренебрежительное отношение. Второе имеет значение «драгоценное и прекрасное сокровище, лучшее украшение чего-либо». Далее автор описывает сам процесс «зажигания звезды» и роль в этом процессе человека, обозначенного ранее «кто-то». Необходимость «зажигания звёзд» выражена рядом языковых единиц, которые соотносятся между собой по заключённому в них общему значению страдания: надрываясь, боится, что опоздал, просит, не перенесёт эту беззвёздную муку. Это состояние является главной характеристикой человека, поскольку он «тревожен» даже тогда, когда добьётся своего. Слова теперь тебе ничего? Не страшно? Обозначают временное состояние, поскольку человек по-прежнему волнуется о том, чтобы звёзды загорелись на небе. Почему же этот человек может успокоиться только «наружно»? Очевидно, автор стремится подчеркнуть значимость его поступков для того, чтобы звёзды горели. То есть этот человек выступает главной причиной, по которой загораются звёзды. И если человек успокоится, перестанет думать о звёздах, то они не загорятся на следующую ночь.

В этом и заключается авторское понимание процесса появления звёзд на небе: их существование и возникновение обусловливается человеческим желанием видеть на небе звёзды. И благодаря такому описанию человека, который видит в звёздах сокровище, в заключительных строках стихотворения сомнения в необходимости звёзд в небе отпадают. Здесь конструкция если ... значит указывает не только на причинно-следственную связь между явлениями, но и подчёркивает необходимость того, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда. Сопоставив начало и концовку стихотворения, мы видим, как изменяется представление о связи звёзд и жизни человека. Здесь уже нет двойственного отношения к звёздам, а их появление названо необходимостью, то есть событием, без которого нельзя обойтись. Проведенное исследование позволяет сделать ряд выводов. Текст как система обладает рядом конститутивных моментов, которые определяют композиционно стилистические особенности текста. К этим моментам относятся предметно-смысловое содержание, субъективное, оценивающее отношение автора к предметно-смысловому содержанию, противоречие между идеалом автора и реальной

действительностью, стержневой элемент, который отражает ход авторской мысли. Помимо этого следует учитывать, что любой текст всегда ориентирован на определенного реципиента, что также находит отражение в содержании и структуре произведения. Все эти моменты могут быть рассмотрены только на основании анализа языковых средств, использованных при продуцировании текста.

Рассмотренные примеры подтверждают, что методика, предложенная Н.А. Рудяковым, позволяет описывать текст как функциональную систему, то есть показать, каким образом текст реализует функцию воздействия и как соотносятся с этой функцией целостность и структура как системные качества текста. На основе соотнесенности языковых единиц в стихотворении можно обоснованно говорить об оценивающем отношении автора к предмету изображения в противопоставлении с расхожими, привычными представлениями о том же предмете в сознании реципиента.

В результате такого анализа и интерпретации становится явным собственно языковой механизм восприятия и продуцирования текстов.

Приложение

Сергей Есенин

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст.

О моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь моя! иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь...

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть.

1921

В. Маяковский

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?

И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!

А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?

1914

Александр Пушкин

Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

Оно на памятном листке
Оставит мёртвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.

Что в нём? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.

Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я…

5 января 1830

Максим Горький

Прощай!

Прощай! Душа — тоской полна.
Я вновь, как прежде, одинок,
И снова жизнь моя темна,

Прощай, мой ясный огонек!..
Прощай!

Прощай! Я поднял паруса,
Стою печально у руля,
И резвых чаек голоса
Да белой пены полосы —
Все, чем прощается земля
Со мной... Прощай!

Даль моря мне грозит бедой,
И червь тоски мне душу гложет,
И грозно воет вал седой...
Но - море всей своей водой
Тебя из сердца смыть не может!..
Прощай!

1905

Андрей Дементьев

ОДИНОЧЕСТВО
Особенно тоскливы вечера…

Когда ты в доме у себя как пленница.
Сегодня также пусто как вчера
И завтра вряд ли что-нибудь изменится.

И это одиночество твое
Не временем бы мерить, а бессонницей.
То книги, то вязанье, то шитье,
А жизнь пройдет и ничего не вспомнится.

Но все-таки однажды он придет,
И сбудутся надежды и пророчества.
Твои он губы в темноте найдет
И шепотом прогонит одиночество.

1978

Роберт Рождественский

Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь, пожалуйста.

И тогда
подарю тебе я чудо запросто.
И тогда я вымахну - вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь, густое, зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем велено...
Но ведь ты же сильнее меня,
сильней и уверенней!
Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого,
ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего.
Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь
Не заплачешь и не застонешь, если захочешь.
Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь...
Мне с тобою - такой уверенной
- трудно очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье - я прошу,
робея,- помоги мне в себя поверить,
стань слабее.

1962

Михаил Ромм

Не привыкай ко мне, не привыкай,
Привычкой каждый словно цепью скован,
И взглядом радостным меня встречай,
И каждый день твой взгляд пусть будет новым.

Какие новые на небе облака,
И солнце новое нам дарит утро!
Не привыкай ко мне, не привыкай,
Не отдавай меня кому-то...

Конечно, трудно много, много, много лет
Спешить домой как будто на свиданье,
Но только знай, что за привычкой вслед
Придет покой, а следом расставанье.

Пусть жизнь бурлит, как горная река,
Наш дом-корабль пускай кренится круто.
Не привыкай ко мне, не привыкай,
Не отдавай меня кому-то.

Но верю я, что хватит нам огня,
Пускай судьба бросает нас по свету.
И ты глядишь все так же на меня,
И я шепчу: "За что мне чудо это?"

Какие новые на небе облака,
И солнце новое нам дарит утро!
Не привыкай ко мне, не привыкай,
Не отдавай меня кому-то...
Не отдавай,
Не отдавай,
Не отдавай меня кому-то...

Иосиф Бродский

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,

обедал черт знает с кем во фраке.

С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.

Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.

Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

24 мая 1980

Список использованной литературы

1. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров/ М.М. Бахтин // Автор и герой: к философским основам гуманитарных наук. - СПб.: Азбука, 2000.- С. 249-298.

2. Виноградов В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. - М.: Высшая школа, 1971. - 240 с.

3. Коваленко А.Г. Художественный конфликт в русской литературе / А.Г. Коваленко. - М.: Издательство Российского университета дружбы

народов.- 130 с.

4. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. - М.: Искусство, 1970. - 364 с.

5. Рудяков А.Н. Homo textus: человек в паутине текстов, или учебник чтения для умеющих

читать / А.Н. Рудяков, Ю.В. Дорофеев. - Симферополь: МСП «Ната», 2007. - 176 с.

6. Рудяков А.Н. Лингвистический функционализм и функциональная семантика / А.Н. Рудяков.- Симферополь: Таврия-плюс, 1998. - 224 с.

7. Рудяков Н.А. Поэтика, стилистика художественного произведения / Н.А. Рудяков.- Симферополь: Таврия, 1993.–146 с.

8