Методический материал к уроку литературы "Биография А. С. Пушкина "

Методический материал к уроку литературы

"Биография А. С. Пушкина "

Детство (1799-1811)

Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве 26 мая 1799 г. Отец поэта, отставной майор Сергей Львович Пушкин, принадлежал к старинному, но обедневшему дворянскому роду. Мать, Надежда Осиповна, была внучкой Ибрагима Ганнибала, выходца из Северной Абиссинии, нареченного в России Абрамом Петровичем.

Сергей Львович слыл острословом, увлекался литературой и любил декламировать из Мольера, Расина и других французских драматургов. Он собрал большую библиотеку, преимущественно из сочинений французских авторов и философов-просветителей XVIII в., легко писал стихи по-французски, а иногда по-русски. Но особенно отец Пушкина блистал двумя «талантами»: умением завязывать литературные знакомства и играть в любительских спектаклях, которые обычно сам и устраивал. Пушкины часто принимали у себя видных литераторов или встречались с ними в других домах. Непременным участником московских литератур­ных вечеров был ВЛ.Пушкин - дядя великого поэта и по родст­ву, и

Пушкин рос задумчивым и рассеянным, что вызывало у роди­телей недоумение. А между тем эти черты свидетельствовали о ран­ней внутренней сосредоточенности мальчика, о его полном погру­жении в свой особый, еще детский, но уже поэтический мир.

Впоследствии, однако, все изменилось: Пушкин стал живым, шаловливым ребенком, поражавшим родителей своим «пылким нравом, необыкновенной памятью и, в особенности, наблюдатель­ным не по годам умом».

Домашнее воспитание Пушкина было обычным для большин­ства дворянских семей, имевших достаток и живших в Петербурге и Москве. Родители читали детям французские книги и разговари­вали дома только по-французски. И детям они дали французское воспитание, пригласив гувернанток и гувернеров.

По некоторым свидетельствам, в раннем детстве поэт почти не говорил по-русски. Его первыми учителями. русского языка были бабушка Марья Алексеевна, великолепно владевшая русской речью; няня Арина Родионовна, сказочница и певунья; дядька Никита Козлов, прошедший с Пушкиным весь его жизненный путь. Благодаря им да общению с крестьянскими детьми Пушкин выучился русской грамоте, усвоил дух родной речи. «Преданья старины глубокой», рассказываемые бабушкой, няней, уживались с чтением иностран­ной и отечественной литературы. В отличие от своих сверстников, Пушкин был наделен необыкновенными творческими способностя­ми. Атмосфера родительского дома стала превосходной умственной школой для пытливого ребенка.

Лицей (1811-1817)

В 1811 г. Пушкин поступил в только что открывшийся Царско­сельский лицей, куда его привез дядя Василий Львович.

На лицей возлагались большие надежды: он должен был гото­вить воспитанников для государственной деятельности и приравни­вался к российским университетам.

Лицей был основан в грозную для России пору: огромная фран­цузская армия стояла у западных границ страны. Вскоре началась Отечественная война 1812 г. Через Царское Село шли войска. Лице­исты их провожали.

В свободные часы воспитанники вместе с педагогами спешили в газетную комнату, чтобы узнать свежие новости о движении непри­ятеля. Патриотическое воодушевление сблизило лицеистов и оду­хотворило их дружбу. Внимание к исторической судьбе народа пре­допределило дальнейшее развитие творчества Пушкина как русского национального поэта.

Пушкину хотелось принять непосредственное участие в мно­гообразной и кипучей общественно-литературной жизни. Поэтому он стал тяготиться пребыванием в лицее, закрытом учебном заведе­нии. В его стихотворениях все чаще прорываются жалобы на вы­нужденное невольничество.

Эту грусть до известной степени скрашивала дружба лицеис­тов. Она питалась патриотическими чувствами, а также играми, за­бавами и общими духовными интересами. Пушкин увлекался борьбой, фехтованием, играл в лапту, в мяч и очень сердился, ког­да проигрывал. Он, однако, легко забывал пустячные обиды, но долго помнил серьезные, нанесенные ему как человеку и унижаю­щие его личное достоинство. Таких обид он не прощал. Но если же был виноват сам или принял недоразумение за оскорбление, то всегда искренне раскаивался и делал это с такой подкупающей простотой и непринужденностью, что нельзя было не поверить в чи­стоту его намерений и доброту его сердца.

Пушкин отличался в лицее веселостью и насмешливостью.

Он любил подтрунивать над лицеистами, но шутки его никогда не затрагивали чести и достоинства товарищей. Вот, например, какие строки посвятил он Дельвигу, к которому испытывал при­вязанность:

Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь? Проснись, ленивец сонный! Ты не под кафедрой сидишь, Латынью усыпленный.

Такие шутки не оскорбляли и не причиняли вреда - о лености и сонливости Дельвига ходили легенды.

Особенно мужали и сплачивадись лицеисты в спорах и поэти­ческих состязаниях. Недаром впоследствии Пушкин отметил эту особенность «прекрасного союза» - «срастался он под сенью муз». Педагоги поощряли литературное творчество, и вскоре в лицее об­наружилось много стихотворцев. Стихи писали Кюхельбекер, Дельвиг, Илличевский, Корсаков и Яковлев, но первенство Пушки­на признавали все. И, конечно, не случайно, что именно ему пред­ложили написать стихотворение и прочесть его на экзамене 8 янва­ря 1815 г. в присутствии знатных вельмож.

Лицеисты знали, что сам Державин - первый поэт XVHI в. ­будет среди именитых гостей. В оде «Воспоминания о Царском Селе» Пушкин прославил победу русского оружия в Отечествен­ной войне 1812 г. Его привлекла патриотическая тема тесного со­юза ратного подвига и поэзии. В оде упоминался и Державин, вос­певший «струнами громкозвучных лир» полководческий талант Суворова.

Лицейский период - пора ученичества и поисков самостоя­тельного пути - запомнился Пушкину и патриотическим подъе­мом 1812 г., и тесной лицейской дружбой; и первыми волнения­ми сердца, и свободолюбивыми мечтами, и началом его поэтической славы.

Петербург (1817-1820)

Прошли лицейские годы, и с ними окончилась юность Пушки­на. Поэт вступил в новую пору своей жизни. Видные русские лите­раторы и поэты: Карамзин, Жуковский, Батюшков, Вяземский ­прочили Пушкину поэтическую славу. Первоначально, по выходе из лицея, поэт уехал в Михайловское, но в августе 1817 г. вернулся в Петербург и поселился с родителями на окраине столицы. Служба в Коллегии иностранных дел, куда был зачислен молодой коллеж­ский секретарь Александр Пушкин, не обременяла его.

Пушкин с увлечением отдался поэзии, искусству, политическим спорам, дружеским встречам. Круг знакомых Пушкина расширился. Поэт ощутил полноту жизни, наслаждался молодостью, здоровьем, избытком душевных сил.

Пушкин сблизился с самыми передовыми людьми своего време­ни, вошел в круг вольномыслящей молодежи. Он охотно читал здесь свои стихи, зная, что в этом обществе поймут пламенные порывы его мятежного сердца. Несколько позже, в 1819 г., Пушкин стал по­сещать дом Н.В. Всеволожского, своего друга, любителя театра, у которого собирались члены кружка «Зеленая лампа», тесно связан­ные тайным обществом «Союз благоденствия». Сюда входили поэт Федор Глинка, будущий декабрист Сергей Трубецкой, приятель Пушкина, офицер Яков Толстой и др. Собрания кружка сохраня­лись в тайне. На них обсуждались политические, экономические, социальные вопросы.

Вольнолюбие с особой силой проявил ось в петербургский период в стихотворении «К Чаадаеву» (1818), которое написано в жанре дружеского послания, но вместе с тем наполнено глубоким общест­венным содержанием.

Появились и другие произведения свободолюбивого характера. Пушкин ненавидел всякое ханжество, лицемерие, нарочитую рели­гиозность, процветавшие при дворе Александра 1. Его стихотворения читались вслух, расходились в многочисленных списках и в уст­ной передаче. Пушкин действительно был поэтическим голосом передовых дворян.

Южная ссылкa (1820-1824)

Гроза над Пушкиным разразилась внезапно.

Казалось, ничто не могло омрачить ни светлого настроения Пушкина, ни его искрометной веселости. Но вот Александр 1 упре­кает директора лицея Энгельгардта в том, что бывший царскосель­ский воспитанник «наводнил Россию возмутительными стихами», и приказывает генерал-губернатору Милорадовичу арестовать поэта. В апреле 1820 г. Милорадович пригласил к себе Пушкина и довери­тельно сообщил ему об опасности. Поэт ответил губернатору, что бумаги его сожжены, но что он может восстановить стихи по памя­ти, и тут же написал все вольнолюбивые стихотворения, кроме одной эпиграммы. Милорадович просил царя простить молодого по­эта, который пленил его своим благородством. Но царь был неумо­лим. Александр 1 колебался, куда сослать Пушкина - в Сибирь или в Соловецкий монастырь. Друзья приложили немало усилий, чтобы облегчить участь поэта. Хлопотали все - и Карамзин, и Жуковский, и Чаадаев. Наконец царь уступил: Пушкин направился в южные гу­бернии под начальство генерала И.Н. Инзова. 6 мая 1820 г. он вы­ехал в южную ссылку.

В середине мая 1820 г. Пушкин прибыл в Екатеринослав (ныне Днепропетровск). Генерал Инзов встретил его дружелюбно. После шумной петербургской жизни Пушкин почувствовал в Екатеринос­лаве скуку. К тому же он тяжело заболел. в это время в Екатерино­слав приехала семья прославленного героя Отечественной войны 1812 г. генерала Раевского. Путь ее лежал на Кавказские воды. Инзов согласился отпустить Пушкина для лечения, и поэт вместе с Раевски­ми поехал на юг.

На юге Пушкин создал несколько романтических поэм - «Кав­казский пленник», «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан», работал над «Цыганами», которых закончил в Михайловском, начал писать роман в стихах «Евгений Онегин».

Приехав осенью 1820 г. из Крыма в Кишинев на место службы, Пушкин с радостью окунулся в атмосферу политических, философ­ских и литературных споров.

Пушкина встретили в Кишиневе дружески. Он нашел здесь дав­него своего знакомца по Петербургу генерала М.Ф.Орлова, заслу­женного воина, принявшего в 1814 г. капитуляцию Парижа.

Особенно большое впечатление произвел на Пушкина П.И. Пе­стель, участник Отечественной войны 1812 г., основатель и глава Южного общества декабристов, впоследствии казненный вместе с Рылеевым и другими. В своем дневнике поэт записал 9 апреля 1821 г. о личности будущего руководителя Южного общества: « ... умный человек во всем смысле этого слова», «один из самых ори­гинальных умов, которых я знаю». Тогда же Пушкин встретился с «первым декабристом» В.Ф. Раевским, заключенным в тюрьму еще до восстания на Сенатской площади, и даже сумел предупредить его об аресте. Конечно, Пушкин догадывался о тайном обществе, хотя существование противоправительственного заговора от него скры­вали: будущие декабристы, во-первых, знали, что полиция следит за Пушкиным, а во-вторых, горячность поэта была всем известна. Он мог случайно раскрыть тайну.

Летом 1823 г. произошла перемена в судьбе ссыльного поэта. Он переехал в Одессу, где продолжал службу под началом графа М.С. Воронцова, назначенного новороссийским и бессарабским ге­нерал-губернатором вместо Инзова.

В Одессе Пушкин продолжил свои занятия. Он воспользовался обширными архивохранилищами и богатой библиотекой Воронцова. Особенно заинтересовали Пушкина исторические сочинения. Здесь же он настойчиво изучал английский язык и перечитывал выдаю­щегося немецкого поэта и мыслителя Гете и великого английского драматурга Шекспира. Однако положение Пушкина в Одессе чрез­вычайно осложнилось. Воронцов стремился сделать из Пушкина усердного чиновника. Очень скоро между ними сложились натяну­тые отношения. Воронцов направил в Петербург несколько писем с просьбами определить поэту новое место ссылки. Он мотивировал эти просьбы «испорченностью» Пушкина, его «неисправимостью».

На быстрое решение правительства об удалении Пушкина из Одессы повлияло еще одно обстоятельство. Полиция вскрыла пись­мо поэта, в котором он сообщал, что берет уроки «афеизма» (име­лись в виду атеистические беседы с врачом Воронцова). Пушкину было предписано немедленно выехать в новую ссылку - село Ми­хайловское, имение родителей.

Так завершился южный период жизни Пушкина. В его творчест­ве он занимает особое место: на юге сформировался пушкинский ро­мантизм и на юге же наметилось его преодоление. Это отчетливо про­слеживается при сравнении двух южных поэм: первой поэмы, написанной на юге, - «Кавказкий пленник» и последней поэмы, за­вершенной уже в Михайловском, - «Цыгaны».

Михайловское (1824~1826)

8 августа 1824 г. Пушкин приехал в Михайловское. Он увидел запущенную усадьбу, старый дом, где ему предстояло прожить неиз­вестно сколько времени. Пушкину запретили самовольно по кидать Михайловское. Здесь он находился в полном одиночестве, вдали от друзей, от культуры. В глухой северной деревне поэт почувствовал себя неуютно и подавленно.

Мрачное состояние духа Пушкина в Михайловском еще более углубилось вследствие ссоры с отцом, который взялся надзирать за опальным поэтом. Но вскоре Сергей Львович уехал.

Еще до отъезда отца Пушкин сдружился с обитателями соседне­го имения Тригорского - П.А. Осиповой и ее дочерьми, да и они ис­кренне его полюбили.

Долгие осенние и зимние вечера он коротал с Ариной Родионов­ной, которая рассказывала ему сказки и напевала мелодии русских народных песен.

Вначале пушкинское творчество в Михайловском было проник­нуто глубокой печалью. Но весной 1825 г. и особенно летом настро­ение Пушкина меняется: он бодр, жизнерадостен, душевно спокоен и сосредоточен. Своему другу Раевскому Пушкин писал летом 1825 г.: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного разви­тия, я могу творить».

Немалая роль в духовном возрождении Пушкина принадлежала его друзьям - И.И. Пущину, посетившему поэта зимой 1825 г., А.А. Дельвигу, побывавшему у него в апреле. Но больше всего он обязан своему неустанному труду.

После ссылки (1826-1830)

Последние дни в Михайловском Пушкин доживал с трудом.

Ему было одиноко и душно в северном заточении. Там же он уз­нал о разгроме восстания декабристов в Петербурге. Он с напря­жением ждал подробных вестей об окончании следствия и о при­говоре. Его знакомые и друзья числились в списках государственных преступников, их ждало суровое наказание, а пятеро из них были казнены.

Пушкин не забудет их. Он ободрит Кюхельбекера, Пущина. На страницах его рукописей возникнут впоследствии быстрые ри­сунки пяти повешенных. Он посвятит декабристам немало стихо­творных строк

Все лето 1826 г. прошло в мучительных и тяжелых раздумьях.

А 3 сентября внезапно прибыл курьер и передал поэту приказ не­медленно явиться в Псков. Губернатор отправил Пушкина в Москву, где короновался на царство Николай 1.

8 сентября 1826 г. Пушкин вошел в кабинет царя в Чудовом монастыре, беседа продолжалась довольно долго, около двух ча­сов. Известно о ней немного. Но то, что дошло до нас, сводится к заключению устного соглашения между Пушкиным и царем. Пушкин обещал воздержаться от публичной критики правитель­ства, но не скрыл от царя своего сочувствия декабристам. Нико­лай 1 разрешил поэту жить в обеих столицах и вызвался быть единственным цензором его сочинений. Пушкин предполагал, что личная цензура царя откроет ему быстрый доступ к печати. Царю же, вступающему на престол, хотелось расположить к себе поэта и русское общество после жестокой расправы над декабри­стами. Возвращение Пушкина из ссылки общество сочло круп­нейшим событием первых лет царствования нового царя, но на­дежда на перемену политических взглядов Пушкина не оправдалась: он вовсе не намеревался стать официальным по­этом. Правда, некоторое время он был осторожнее, но взгляды свои не изменил.

Натали

На одном из обычных московских балов в декабре 1828 г.

Пушкин встретил незнакомую ему красавицу. Ее только начали вывозить в свет. Пушкин был очарован ее красотой. В апреле 1929 г. поэт уже просит руки Натальи Николаевны Гончаровой. Ему не отказывают, но и не дают согласия.

Уже с юных лет Наталья Николаевна поражала своей необык­новенной красотой. Сохранились воспоминания о ней Надежды Михайловны Еропкиной. Дом ее отца славился радушием и гос­теприимством. Гончаровы были, видимо, довольно близко знако­мы с Еропкиными. Надежда Михайловна - умная и образован­ная девушка; в годы юности Натальи Николаевны ей было двадцать лет, она могла хорошо помнить Наташу Гончарову, и ее записки представляют значительный интерес для характеристи­ки будущей жены поэта.

Приведем некоторые выдержки из ее воспоминаний. «Наталья Николаевна сыграла слишком видную роль в жизни Пушкина, что­бы можно было обойти ее молчанием. Многие считают ее даже ви­новницей преждевременной его кончины, что, впрочем, совершенно несправедливо ... Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более друж­на была она с сестрой моей Дарьей Михайловной. Натали еще де­вочкой-подростком отличалась редкой красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда окружена была роем поклонников и возды­хателей. Участвовала она и в прелестных живых картинах, постав­ленных у генерал-губернатора кн. Голицына, и вызывала всеобщее восхищение. Место первой красавицы Москвы осталось за нею.

Наташа была действительно прекрасна, и я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно про­порционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огонь­ком из-под длинных бархатных ресниц. Но покров стыдливой скромности всегда вовремя останавливал слишком резкие порывы. Но главную прелесть Натали составляли отсутствие всякого же­манства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но об­винение это несправедливо.

Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо. Но для меня так и осталось загадкой, откуда обрела Наталья Николаевна такт и умение держать себя? Все в ней самой и манера держать себя было проникнуто глубокой порядочностью. Все было безупречно ­без всякой фальши. И это тем более удивительно, что того же нель­зя было сказать о ее родственниках. Сестры были красивы, но изы­сканного изящества Наташи напрасно было бы искать в них. Отец слабохарактерный, а под конец и не в своем уме, никакого значения в семье не имел. Мать далеко не отличалась хорошим тоном и была частенько пренеприятна. Впрочем, винить ее за это не приходится. Гончаровы были полуразорены, и все заботы по содержанию семьи и спасению остатков состояния падали на нее. Дед Афанасий Нико­лаевич, известный мот, и в старости не отрешался от своих замашек . и только осложнял запутанные дела.

Поэтому Наташа Гончарова явилась в этой семье удивительным самородком. Пушкина пленила в ней ее необычайная красота и не менее, вероятно, и прелестная манера держать себя, которую он так ценил».

Гончарова была прекрасна, это бесспорно, но только красивая внешность не привлекла бы поэта. Ее отличало какое-то необык­новенное обаяние, и не случайно тонкий знаток человеческой ду­ши Пушкин в посвященном ей стихотворении «Maдоннa» называ­ет ее «чистейшей прелести чистейшим образцом».

Болдинская осень (1830)

Весной 1829 г. Пушкин получает согласие на брак с Н.Н. Гонча­ровой. Летом 1830 г. поэт приехал в Болдино, чтобы войти во владе­ние имением. В Болдине ему пришлось пробыть не месяц, как он на­меревался, а целых три: началась эпидемия холеры.

Вынужденное пребывание в Болдине отмечено невиданным творческим подъемом. Пушкин закончил роман «Евгений Онегин», написал «Повести Белкина», «Историю села Горюхина», не­сколько небольших драматических произведений, названных в одном из его писем «маленькими трагедиями», народно-лиричес­кую драму «Русалка», поэму «Домик в Коломне», «Сказку о попе и о работнике его Балде» и несколько прекрасных лирических стихотворений.

На пороге нового периода своей жизни Пушкин напряженно вглядывается в грядущую даль. Он жаждет семейного счастья, про­стых человеческих радостей, личной независимости и одновремен­но томится мрачными предчувствиями.

В журналах пишут об упадке таланта поэта, бессовестно клевещут на него и даже унижают его человеческое достоинство.

Известный доносчик и агент III отделения Ф.В. Булгарин в 1830 г. опубликовал фельетон, в котором утверждал, что Пушкин «B своих сочинениях не обнаружил ни одной высокой мысли, ни одного возвышенного чувства, ни одной полезной истины ...». В том же году журналы обвинили поэта в подражательстве. «Вестник Ев­ропы» назвал Пушкина «великим человеком на малые дела».

Травля началась. Пушкин принял вызов. Он не мог не ответить на наглые выпады журналистов. Он заклеймил Булгарина как без­дарного писаку, как труса и дезертира, бежавшего из русской армии и служившего у Наполеона полицейским агентом. Однако борьба была слишком неравной.

Петербург

В ноябре 1830 г. Пушкин покинул Болдино. В начале декабря он приехал в Москву, а 18 февраля 1831 г. состоял ось венчание его с Натальей Гончаровой. Вскоре вместе с женой он переехал в Петербург.

Поэт по-прежнему полон творческих замыслов. В 1832 г. он на­чал писать роман «Дубровский», а в 1833 - повесть «Пиковая да­ма». Тогда же, в 1833 Г., он при ступает к работе над «Капитанской дочкой» и собирает материал для «Истории Пугачева».

В творчестве Пушкина 1830-х гг. историческая тема заняла осо­бое место. Как бы соединяя современность и историю, поэт стре­мился осмыслить путь человечества как закономерное и неостано­вимое движение. К работе над историческими темами он подходил как художник и как ученый-историк, внимательно изучая историче­ские источники, делая выписки из архивных документов, посещая места, связанные с тем или иным историческим событием. Чтобы подробнее ознакомиться с краем, где вспыхнуло восстание Пугачева, Пушкин в 1833 г. отправился в путешествие по России. Он посе­тил Казань и Оренбург, где еще были живы воспоминания о Пугаче­ве. В эти же годы Пушкин приблизился к осуществлению давно за­думанной идеи - написать историю Петра Великого.

Пушкин с тревогой видел, что дела его все ухудшаются. Семья рос­ла, жизнь в Петербурге стоила дорого. Материальное положение поэта вскоре стало катастрофическим. Ко всему этому прибавилось новое се­рьезное беспокойство: светские сплетни вокруг имени его жены.

И все-таки Пушкин много писал. Особенно плодотворно было новое уединение в Болдине осенью 1833 г.

Последние годы жизни!

1834 г. явился переломным годом в жизни Пушкина: в дневнике поэт записал, что переходит к открытой оппозиции. Накануне нового года он был пожалован в камер-юнкеры. Придворное звание оскорби­ло Пушкина: обычно такие звания давались юношам, а Пушкин был уже не молод. Поэт понимал, что царь, приближая его ко двору, пре­следует определенные цели. В свете вновь поползли слухи, будто поэт заискивает перед Николаем 1. Обстоятельства складывались трагич­но: камер-юнкерство бросало тень на Пушкина, а народный поэт, кото­рым Пушкин себя уже осознал, должен быть чистым инепорочным. С этого времени Пушкин презрительно отзывается о Николае 1, в ко­тором, по его словам, «много от прапорщика и мало от Петра Велико­го». Поэту хотелось уединения, тишины для осуществления больших творческих замыслов. Но он вынужден был служить, чтобы содержать семью. Его угнетало светское окружение. Не бывать же в свете он не мог: придворное звание обязывало посещать балы и вечера. В конце концов поэт решился на отчаянный шаг: летом 1834 г. он подал проше­ние об отставке. В ответ на это ему запретили работать в архивах. Про­шение пришлось взять обратно.

Светское общество не могло простить Пушкину его гениальности. Глупцам, посредственностям, бездарностям всегда чужд человек вы­соко одаренный и духовно свободный. Пушкина травили клеветой, сплетнями, и это неуклонно вело к кровавой развязке. Поэт это знал:

Я слышу вкруг меня жужжанье клеветы: Решенья глупости лукавой, И шепот зависти, и легкой суеты Укол веселый и кровавый.

Он пытался найти выход, вновь и вновь предпринимал отчаян­ные попытки вырваться из тесного круга. Именно в этот период со­временники замечают тяжелое состояние его духа.

Гениальные произведения, созданные Пушкиным в начале 30-х ГГ., не были поняты и по достоинству оценены.

Пушкин не знал покоя и в семье. Молодой француз Дантес, усыновленный голландским посланником бароном Геккерном, зи­мой 1836 г. стал оказывать Наталье Николаевне явные знаки вни­мания. Пушкин был взбешен: стал мрачен, молчалив, вид его был угрожающ. В начале ноября свет нанес сердцу Пушкина еще одну «неотразимую обиду»: поэт получил по почте циничный паск­виль, оскорблявший честь его и Натальи Николаевны. Пушкин показал анонимное письмо друзьям-лицеистам. Один из них сде­лал вывод, что бумага иностранного производства и принадлежит какому-нибудь посольству. Пушкин пришел к заключению, что пасквиль послан Геккерном. Он отправил Дантесу вызов на дуэль. Друзьям удалось предотвратить кровавую развязку, а Дантес за­явил о своей любви к сестре Натальи Николаевны Екатерине и женился на ней.

Свет выступил не на стороне Пушкина. Все обвиняли поэта и злобно ждали его унижения. Дантес, хотя дом Пушкина был за­крыт для него и его жены, не переменил отношения к Наталье Ни­колаевне. 25 января Пушкин получил новое анонимное письмо, оскорблявшее его жену. Пушкин решил положить всему этому ко­нец. В тот же день он написал гневное и резкое письмо Геккерну с явным намерением оскорбить посланника и его приемного сына. В ответ Дантес вызвал Пушкина на дуэль.

Дуэль состоялась 27 января 1837 г. в нескольких верстах от Пе­тербурга. Секундантом Пушкина был лицейский товарищ Данзас. Дантес выстрелил первым. Пушкин упал, но нашел в себе силы сде­лать ответный выстрел, достигший цели. По воспоминаниям совре­менника, поэт воскликнул: «Браво» Однако Дантес был лишь легко ранен: пуля попала в руку, которой Дантес прикрывал грудь.

Истекающего кровью Пушкина положили в карету. По дороге домой у него начались сильные боли. Рана оказалась смертельной. На квартире Пушкина собрались близкие и друзья. Жуковский вы­вешивал бюллетени о состоянии его здоровья. К поэту приходили сотни людей. Доктора не скрывали от Пушкина трагического исхо­да. 28 января Пушкин простился с женой, детьми и близкими друзь­ями. В пред смертный час он просил простить своего секунданта. Его последние слова были: «Кончена жизнь». 29 января 1837 г. в 2 часа 45 минут пополудни Пушкина не стало.

«Женщины, старики, дети, ученики, простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях приходили поклониться праху любимого на­родного поэта», - вспоминала Е.Н. Карамзина.

Власти испугались народных манифестаций и беспорядков и от­дали распоряжение перенести тело для отпевания из Исаакиевского собора в Конюшенную церковь, а ночью отвезти гроб в Святогор­ский монастырь для погребения. К псковскому губернатору было отправлено из 111 отделения предписание царя не устраивать «ника­кой встречи, никакой церемонии». В последний путь Пушкина про­водили дядька Никита Козлов и близкий друг поэта Александр Иванович Тургенев. Их сопровождал жандармский капитан.

В Святогорском монастыре 6 февраля 1837 г. рядом с могилами деда, бабушки и матери Пушкина похоронили.