СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ

Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно

Скидки до 50 % на комплекты
только до

Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой

Организационный момент

Проверка знаний

Объяснение материала

Закрепление изученного

Итоги урока

Презентация Стихи известных поэтов о маме.

Категория: Литература

Нажмите, чтобы узнать подробности

Презентация пригодится к дню матери, для проведения  классных часов.

Просмотр содержимого документа
«Презентация Стихи известных поэтов о маме.»

  Стихи известных поэтов о маме. ГБПОУ РХ  «Профессиональное училище № 16»  Мастер производственного обучения Антоненко Г.В

Стихи известных поэтов о маме.

ГБПОУ РХ «Профессиональное училище № 16»

Мастер производственного обучения Антоненко Г.В

Иван Бунин (1870-1953 г.) Матери Я помню спальню и лампадку. Игрушки, теплую кроватку И милый, кроткий голос твой: «Ангел-хранитель над тобой!» Бывало, раздевает няня И полушепотом бранит, А сладкий сон, глаза туманя, К ее плечу меня клонит. Ты перекрестишь, поцелуешь, Напомнишь мне, что он со мной, И верой в счастье очаруешь… Я помню, помню голос твой! Я помню ночь, тепло кроватки, Лампадку в сумраке угла И тени от цепей лампадки… Не ты ли ангелом была?

Иван Бунин (1870-1953 г.)

Матери

Я помню спальню и лампадку.

Игрушки, теплую кроватку

И милый, кроткий голос твой:

«Ангел-хранитель над тобой!»

Бывало, раздевает няня

И полушепотом бранит,

А сладкий сон, глаза туманя,

К ее плечу меня клонит.

Ты перекрестишь, поцелуешь,

Напомнишь мне, что он со мной,

И верой в счастье очаруешь…

Я помню, помню голос твой!

Я помню ночь, тепло кроватки,

Лампадку в сумраке угла

И тени от цепей лампадки…

Не ты ли ангелом была?

СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕСЕНИН    Молитва матери На краю деревни старая избушка, Там перед иконой молится старушка. Молитва старушки сына поминает, Сын в краю далеком родину спасает. Молится старушка, утирает слезы, А в глазах усталых расцветают грезы. Видит она поле, поле перед боем, Где лежит убитым сын ее героем. На груди широкой брызжет кровь, что пламя, А в руках застывших вражеское знамя. И от счастья с горем вся она застыла, Голову седую на руки склонила И закрыли брови редкие сединки, А из глаз, как бисер, сыплются слезинки. 1914 г.

СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕСЕНИН

  

Молитва матери

На краю деревни старая избушка,

Там перед иконой молится старушка.

Молитва старушки сына поминает,

Сын в краю далеком родину спасает.

Молится старушка, утирает слезы,

А в глазах усталых расцветают грезы.

Видит она поле, поле перед боем,

Где лежит убитым сын ее героем.

На груди широкой брызжет кровь, что пламя,

А в руках застывших вражеское знамя.

И от счастья с горем вся она застыла,

Голову седую на руки склонила

И закрыли брови редкие сединки,

А из глаз, как бисер, сыплются слезинки.

1914 г.

  Матушка в купальницу по лесу ходила...   Матушка в купальницу по лесу ходила, Босая с подтыками по росе бродила.   Травы ворожбиные ноги ей кололи, Плакала родимая в купырях от боли.   Не дознамо печени судорга схватила, Охнула кормилица, тут и породила.   Родился я с песнями в травном одеяле. Зори меня вешние в радугу свивали.   Вырос я до зрелости, внук купальской ночи, Сутеменьколдовная счастье мне пророчит.   Только не по совести счастье наготове, Выбираю удалью и глаза и брови.   Как снежинка белая, в просини я таю Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю. 1912

  Матушка в купальницу по лесу ходила...

 

Матушка в купальницу по лесу ходила,

Босая с подтыками по росе бродила.

Травы ворожбиные ноги ей кололи,

Плакала родимая в купырях от боли.

Не дознамо печени судорга схватила,

Охнула кормилица, тут и породила.

Родился я с песнями в травном одеяле.

Зори меня вешние в радугу свивали.

Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,

Сутеменьколдовная счастье мне пророчит.

Только не по совести счастье наготове,

Выбираю удалью и глаза и брови.

Как снежинка белая, в просини я таю

Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю.

1912

БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ САДОВСКОЙ Земляника Мама, дай мне земляники.   Над карнизом свист и крики. Как поет оно, Как ликует птичье царство!   Мама, выплесни лекарство, Отвори окно! Мама, мама, помнишь лето?   В поле волны белоцвета Будто дым кадил.   Вечер томен; над долиной   В жарком небе взмах орлиный, Прокружив, застыл.   Помнишь, мама, ветра вздохи,   Соловьев последних охи, В лунных брызгах сад,   Лунных сов родные клики,   Земляники, земляники Спелый аромат?   Земляники дай мне, мама.   Что в глаза не смотришь прямо, Что твой взгляд суров?   Слезы капают в тарелки.   Полно плакать о безделке: Я совсем здоров. 1911

БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ САДОВСКОЙ

Земляника

Мама, дай мне земляники.  

Над карнизом свист и крики.

Как поет оно,

Как ликует птичье царство!  

Мама, выплесни лекарство,

Отвори окно!

Мама, мама, помнишь лето?  

В поле волны белоцвета

Будто дым кадил.  

Вечер томен; над долиной  

В жарком небе взмах орлиный,

Прокружив, застыл.  

Помнишь, мама, ветра вздохи,  

Соловьев последних охи,

В лунных брызгах сад,  

Лунных сов родные клики,  

Земляники, земляники

Спелый аромат?  

Земляники дай мне, мама.  

Что в глаза не смотришь прямо,

Что твой взгляд суров?  

Слезы капают в тарелки.  

Полно плакать о безделке:

Я совсем здоров.

1911

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ   ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ   Сияет роса на листочках.   И солнце над прудом горит.   Красавица с мушкой на щечках,   как пышная роза, сидит.     Любезная сердцу картина!   Вся в белых, сквозных кружевах,   мечтает под звук клавесина...   Горит в золотистых лучах     под вешнею лаской фортуны   и хмелью обвитый карниз,   и стены. Прекрасный и юный,   пред нею склонился маркиз   в привычно-заученной роли, в волнисто-седом парике, в лазурно-атласном камзоле, с малиновой розой в руке.

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ

ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ

Сияет роса на листочках.  

И солнце над прудом горит.  

Красавица с мушкой на щечках,  

как пышная роза, сидит.  

Любезная сердцу картина!  

Вся в белых, сквозных кружевах,  

мечтает под звук клавесина...  

Горит в золотистых лучах  

под вешнею лаской фортуны  

и хмелью обвитый карниз,  

и стены. Прекрасный и юный,  

пред нею склонился маркиз

в привычно-заученной роли,

в волнисто-седом парике,

в лазурно-атласном камзоле,

с малиновой розой в руке.

"Я вас обожаю, кузина!

Извольте цветок сей принять..."

Смеется под звук клавесина,

и хочет кузину обнять.

Уже вдоль газонов росистых

туман бледно-белый ползет.

В волнах фиолетово-мглистых

луна золотая плывет.

Март 1903 г., Москва

ОЛЬГА ФЁДОРОВНА БЕРГГОЛЬЦ   ПЕСНЯ О ЛЕНИНГРАДСКОЙ МАТЕРИ Вставал рассвет балтийский ясный когда воззвали рупора: — Над нами грозная опасность. Бери оружье, Ленинград! - А у ворот была в дозоре седая мать двоих бойцов, и дрогнуло ее лицо, и пробежал огонь во взоре. Она сказала: — Слышу, маршал. Ты обращаешься ко мне. Уже на фронте сын мой старший, и средний тоже на войне. А младший сын со мною рядом, ему семнадцать лет всего, но на защиту Ленинграда я отдаю теперь его. Иди мой младший, мой любимый, зови с собой своих друзей. ...На бранный труд, на бой, на муки, во имя права своего, уходит сын, целуя руки, благословившие его. И, хищникам пророча горе, гранаты трогая кольцо, - у городских ворот в дозоре седая мать троих бойцов.

ОЛЬГА ФЁДОРОВНА БЕРГГОЛЬЦ

 

ПЕСНЯ О ЛЕНИНГРАДСКОЙ МАТЕРИ

Вставал рассвет балтийский

ясный

когда воззвали рупора:

— Над нами грозная опасность.

Бери оружье, Ленинград! -

А у ворот была в дозоре

седая мать двоих бойцов,

и дрогнуло ее лицо,

и пробежал огонь во взоре.

Она сказала:

— Слышу, маршал.

Ты обращаешься ко мне.

Уже на фронте сын мой старший,

и средний тоже на войне.

А младший сын со мною рядом,

ему семнадцать лет всего,

но на защиту Ленинграда

я отдаю теперь его.

Иди мой младший, мой любимый,

зови с собой своих друзей.

...На бранный труд, на бой, на муки,

во имя права своего,

уходит сын, целуя руки,

благословившие его.

И, хищникам пророча горе,

гранаты трогая кольцо, -

у городских ворот в дозоре

седая мать троих бойцов.

Афанасий Фет — Мама, глянь-ка из окошка Мама! глянь-ка из окошка —  Знать, вчера недаром кошка  Умывала нос:  Грязи нет, весь двор одело,  Посветлело, побелело —  Видно, есть мороз. Не колючий, светло-синий  По ветвям развешан иней —  Погляди хоть ты!  Словно кто-то тороватый  Свежей, белой, пухлой ватой  Все убрал кусты. Уж теперь не будет спору:  За салазки, да и в гору  Весело бежать!  Правда, мама? Не откажешь,  А сама, наверно, скажешь:  «Ну, скорей гулять!» .

Афанасий Фет — Мама, глянь-ка из окошка

Мама! глянь-ка из окошка — Знать, вчера недаром кошка Умывала нос: Грязи нет, весь двор одело, Посветлело, побелело — Видно, есть мороз.

Не колючий, светло-синий По ветвям развешан иней — Погляди хоть ты! Словно кто-то тороватый Свежей, белой, пухлой ватой Все убрал кусты.

Уж теперь не будет спору: За салазки, да и в гору Весело бежать! Правда, мама? Не откажешь, А сама, наверно, скажешь: «Ну, скорей гулять!»

.

Евгений Евтушенко — Уходят матери Уходят наши матери от нас,  уходят потихонечку,  на цыпочках,  а мы спокойно спим,  едой насытившись,  не замечая этот страшный час.  Уходят матери от нас не сразу,  нет —  нам это только кажется, что сразу.  Они уходят медленно и странно  шагами маленькими по ступеням лет.  Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,  им отмечаем шумно дни рожденья,  но это запоздалое раденье  ни их,  ни наши души не спасет.  Все удаляются они,  все удаляются.  К ним тянемся,  очнувшись ото сна,  но руки вдруг о воздух ударяются —  в нем выросла стеклянная стена!  Мы опоздали.  Пробил страшный час.  Глядим мы со слезами потаенными,  как тихими суровыми колоннами  уходят наши матери от нас…

Евгений Евтушенко — Уходят матери

Уходят наши матери от нас, уходят потихонечку, на цыпочках, а мы спокойно спим, едой насытившись, не замечая этот страшный час. Уходят матери от нас не сразу, нет — нам это только кажется, что сразу. Они уходят медленно и странно шагами маленькими по ступеням лет. Вдруг спохватившись нервно в кой-то год, им отмечаем шумно дни рожденья, но это запоздалое раденье ни их, ни наши души не спасет. Все удаляются они, все удаляются. К ним тянемся, очнувшись ото сна, но руки вдруг о воздух ударяются — в нем выросла стеклянная стена! Мы опоздали. Пробил страшный час. Глядим мы со слезами потаенными, как тихими суровыми колоннами уходят наши матери от нас…

Алексей Плещеев — Мамина молитва Кротко озаряла комнату лампада;  Мать над колыбелью, наклонясь, стояла.  А в саду сердито выла буря злая,  Над окном деревья темные качая. Дождь шумел, раскаты слышалися грома;  И гремел, казалось, он над крышей дома.  На малютку сына нежно мать глядела,  Колыбель качая, тихо песню пела: «Ах, уймись ты, буря; не шумите, ели!  Мой малютка дремлет тихо в колыбели!  Ты, гроза Господня, не буди ребенка!  Пронеситесь, тучи черные сторонкой». Спи, дитя, спокойно… Вот гроза стихает,  Матери молитва сон твой охраняет.  Завтра, как проснешься и откроешь глазки,  Снова встретишь солнце, и любовь, и ласку.

Алексей Плещеев — Мамина молитва

Кротко озаряла комнату лампада; Мать над колыбелью, наклонясь, стояла. А в саду сердито выла буря злая, Над окном деревья темные качая.

Дождь шумел, раскаты слышалися грома; И гремел, казалось, он над крышей дома. На малютку сына нежно мать глядела, Колыбель качая, тихо песню пела:

«Ах, уймись ты, буря; не шумите, ели! Мой малютка дремлет тихо в колыбели! Ты, гроза Господня, не буди ребенка! Пронеситесь, тучи черные сторонкой».

Спи, дитя, спокойно… Вот гроза стихает, Матери молитва сон твой охраняет. Завтра, как проснешься и откроешь глазки, Снова встретишь солнце, и любовь, и ласку.

Иван Бунин «Дай мне звезду,– твердит ребенок сонный,—  Дай, мамочка…» Она, обняв его,  Сидит с ним на балконе, на ступеньках,  Ведущих в сад. А сад, степной, глухой,  Идет, темнея, в сумрак летней ночи,  По скату к балке. В небе, на востоке,  Краснеет одинокая звезда. «Дай, мамочка…» Она с улыбкой нежной  Глядит в худое личико: «Что, милый?»  «Вон ту звезду…» – «А для чего?» – «Играть…» Лепечут листья сада. Тонким свистом  Сурки в степи скликаются. Ребенок  Спит на колене матери. И мать,  Обняв его, вздохнув счастливым вздохом,  Глядит большими грустными глазами  На тихую далекую звезду… Прекрасна ты, душа людская! Небу,  Бездонному, спокойному, ночному,  Мерцанью звезд подобна ты порой!

Иван Бунин

«Дай мне звезду,– твердит ребенок сонный,— Дай, мамочка…» Она, обняв его, Сидит с ним на балконе, на ступеньках, Ведущих в сад. А сад, степной, глухой, Идет, темнея, в сумрак летней ночи, По скату к балке. В небе, на востоке, Краснеет одинокая звезда.

«Дай, мамочка…» Она с улыбкой нежной Глядит в худое личико: «Что, милый?» «Вон ту звезду…» – «А для чего?» – «Играть…»

Лепечут листья сада. Тонким свистом Сурки в степи скликаются. Ребенок Спит на колене матери. И мать, Обняв его, вздохнув счастливым вздохом, Глядит большими грустными глазами На тихую далекую звезду…

Прекрасна ты, душа людская! Небу, Бездонному, спокойному, ночному, Мерцанью звезд подобна ты порой!

Марина Цветаева — Мама на лугу Вы бродили с мамой на лугу  И тебе она шепнула: «Милый!  Кончен день, и жить во мне нет силы.  Мальчик, знай, что даже из могилы  Я тебя, как прежде, берегу!» Ты тихонько опустил глаза,  Колокольчики в руке сжимая.  Все цвело и пело в вечер мая…  Ты не поднял глазок, понимая,  Что смутит ее твоя слеза. Чуть вдали завиделись балкон,  Старый сад и окна белой дачи,  Зашептала мама в горьком плаче:  «Мой дружок! Ведь мне нельзя иначе, —  До конца лишь сердце нам закон!» Не грусти! Ей смерть была легка:  Смерть для женщин лучшая находка!  Здесь дремать мешала ей решетка,  А теперь она уснула кротко  Там, в саду, где Бог и облака.

Марина Цветаева — Мама на лугу

Вы бродили с мамой на лугу И тебе она шепнула: «Милый! Кончен день, и жить во мне нет силы. Мальчик, знай, что даже из могилы Я тебя, как прежде, берегу!»

Ты тихонько опустил глаза, Колокольчики в руке сжимая. Все цвело и пело в вечер мая… Ты не поднял глазок, понимая, Что смутит ее твоя слеза.

Чуть вдали завиделись балкон, Старый сад и окна белой дачи, Зашептала мама в горьком плаче: «Мой дружок! Ведь мне нельзя иначе, — До конца лишь сердце нам закон!»

Не грусти! Ей смерть была легка: Смерть для женщин лучшая находка! Здесь дремать мешала ей решетка, А теперь она уснула кротко Там, в саду, где Бог и облака.

Агния Барто — Было утром тихо в доме Было утром тихо в доме,  Я писала на ладони  Имя мамино. Не в тетрадке, на листке,  Не на стенке каменной,  Я писала на руке  Имя мамино. Было утром тихо в доме,  Стало шумно среди дня.  — Что ты спрятала в ладони? —  Стали спрашивать меня. Я ладонь разжала:  Счастье я держала.

Агния Барто — Было утром тихо в доме

Было утром тихо в доме, Я писала на ладони Имя мамино.

Не в тетрадке, на листке, Не на стенке каменной, Я писала на руке Имя мамино.

Было утром тихо в доме, Стало шумно среди дня. — Что ты спрятала в ладони? — Стали спрашивать меня.

Я ладонь разжала: Счастье я держала.

Роберт Рождественский — Человеку надо мало Человеку надо мало:  чтоб искал  и находил.  Чтоб имелись для начала  Друг — один  и враг — один…  Человеку надо мало:  чтоб тропинка вдаль вела.  Чтоб жила на свете  мама.  Сколько нужно ей — жила.. Человеку надо мало:  после грома — тишину.  Голубой клочок тумана.  Жизнь — одну.  И смерть — одну.  Утром свежую газету —  с Человечеством родство.  И всего одну планету:  Землю!  Только и всего.  И — межзвездную дорогу  да мечту о скоростях.  Это, в сущности,- немного.  Это, в общем-то,- пустяк.  Невеликая награда.  Невысокий пьедестал.  Человеку мало надо.  Лишь бы дома кто-то  ждал.

Роберт Рождественский — Человеку надо мало

Человеку надо мало: чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг — один и враг — один… Человеку надо мало: чтоб тропинка вдаль вела. Чтоб жила на свете мама. Сколько нужно ей — жила..

Человеку надо мало: после грома — тишину. Голубой клочок тумана. Жизнь — одну. И смерть — одну. Утром свежую газету — с Человечеством родство. И всего одну планету: Землю! Только и всего. И — межзвездную дорогу да мечту о скоростях. Это, в сущности,- немного. Это, в общем-то,- пустяк. Невеликая награда. Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал.

Валерий Панин — Не забывайте матерей  Не забывайте Матерей!  Они печалятся в разлуке.  И нет для них страшнее муки –  Молчанье собственных детей. Не забывайте Матерей!  Они ни в чем не виноваты.  Как прежде их сердца объяты  Тревогой за своих детей. Пишите письма Матерям,  Звоните им по телефону!  Они так радуются вам,  Любому вашему поклону.  Не забывайте Матерей!  Ведь для молчанья нет причины,  И глубже с каждым днем морщины  От равнодушия детей. Средь суеты и праздных дней  Услышьте, Господа и Дамы:  Болит душа у вашей Мамы!  Не забывайте Матерей! Пишите письма Матерям!  Звоните им по телефону,  Они так радуются вам,  Любому вашему поклону.

Валерий Панин

Не забывайте матерей

Не забывайте Матерей! Они печалятся в разлуке. И нет для них страшнее муки – Молчанье собственных детей.

Не забывайте Матерей! Они ни в чем не виноваты. Как прежде их сердца объяты Тревогой за своих детей.

Пишите письма Матерям, Звоните им по телефону! Они так радуются вам, Любому вашему поклону.

Не забывайте Матерей! Ведь для молчанья нет причины, И глубже с каждым днем морщины От равнодушия детей.

Средь суеты и праздных дней Услышьте, Господа и Дамы: Болит душа у вашей Мамы! Не забывайте Матерей!

Пишите письма Матерям! Звоните им по телефону, Они так радуются вам, Любому вашему поклону.


Скачать

Рекомендуем курсы ПК и ППК для учителей

Вебинар для учителей

Свидетельство об участии БЕСПЛАТНО!