Я Родиной не торгую (генерал Карбышев)

Я РОДИНОЙ НЕ ТОРГУЮ.

.Февраль 1946 года. Английский военный госпиталь. В тишине палаты умирает майор канадской армии Седдон де Сент-Клер. Еле слышно он диктует свое завещание пришедшим по его требованию священнику и официальным лицам. Но не забота о наследстве заставляет умирающего майора так старательно подбирать слова. Последние часы своей жизни он тратит на то, чтобы мир узнал об одном из величайших подвигов во Второй мировой войне. «Я прошу Вас записать мои показания и переслать их в Россию. Я считаю своим священным долгом засвидетельствовать то, что знаю о генерале Карбышеве. Я выполняю свой долг обыкновенного человека перед памятью великого человека.».

После одного из ранений, в 1917 году, Карбышев оказался в госпитале. Но когда он оттуда вышел, Российской империи уже не существовало. Подобно многим кадровым офицерам, Карбышев считал, что его долг как военного - защищать Россию вне зависимости от того, кто находится у власти (об искренности Карбышева говорит даже то, что в партию он вступил только в 1940 году, в возрасте 60 лет). Во время Гражданской войны Карбышев показал себя талантливым военным инженером, а после ее окончания занялся научной деятельностью и преподавал в Военной академии Генштаба. К началу Великой Отечественной войны генерал-лейтенант инженерных войск, доктор военных наук Дмитрий Карбышев был автором множества научных трудов по вопросам теории инженерного обеспечения боя и операции, тактике инженерных войск. На них учился весь командный состав Красной Армии. А немецкие военные считали Карбышева одним из самых выдающихся военных инженеров и пристально следили за его работами (с 1939 года абвер завел на него подробнейшее досье).

В начале июня 1941 года Карбышева командировали инспектировать оборонительные сооружения на западной границе СССР в районе Гродно. Когда началась война, ему неоднократно предлагали вернуться в Москву и даже выделили для этого самолет. Но Карбышев неизменно отвечал: «Я — солдат, а солдату в такой момент уезжать нельзя. Я не могу бросить фронт». Вскоре часть, в которой он находился, попала в окружение.

8 августа 1941 года, под Могилевом, когда Карбышев вместе с группой солдат пытался с боем выйти из окружения, он был тяжело контужен и в бессознательном состоянии взят в плен. Для командования, сослуживцев и семьи он исчез бесследно. И лишь после окончания войны о трагической судьбе советского генерала рассказали уцелевшие узники немецких концлагерей.

Сначала 61-летний Карбышев попал в фильтрационный лагерь Острув-Мазовецкий в Польше, где пленных переписывали и допрашивали. В лагере Карбышев переболел дизентерией и сильно ослабел. Вместе с другими пленными, полураздетыми и истощенными, его в товарном вагоне перевезли в другой лагерь — Замостье. Оттуда — в тюрьму «Святой крест». Но и там Дмитрий Михайлович пробыл недолго. Немцы пришли в восторг, узнав, кто попал к ним в руки, и по личному указанию Гитлера Карбышева перевели в Хаммельбургский лагерь для военнопленных, на юг Германии. Дело по вербовке Карбышева вел заместитель главы гестапо граф Бредероде. Чтобы склонить генерала к сотрудничеству, были испробованы все способы. И лесть, и шантаж, и провокации. Ему предлагали работу в инженерном управлении вермахта, пытались заставить обратиться с предложениями о сдаче в плен к бойцам Красной Армии, но все было тщетно. Когда стало ясно, что Карбышев не пойдет на предательство — «Убеждения не выпадают вместе с зубами из-за недостатка витаминов в лагерном рационе. Я Родиной не торгую» - немцы дали почувствовать генералу всю тяжесть лагерного режима. Ему выдали ветхое тряпье с нагрудным номером 5722 и наравне с другими заключенными содержали в сыром холодном бараке, кишащем вшами. А Карбышев между тем включился в работу подпольной организации военнопленных и быстро заслужил уважение всех заключенных.

В 1943 году обеспокоенное сплоченностью пленных лагерное начальство принялось рассылать их небольшими группами по другим лагерям. Карбышева отправили в Берлин, где вновь пытались завербовать, а после - в Нюрнбергский лагерь для военнопленных. Но и там генерал участвовал в подпольном сопротивлении, организуя силами пленных рабочих диверсии на военных заводах Нюрнберга. Об антифашистской деятельности Карбышева узнали в гестапо и перевели его в одиночную камеру Нюрнбергской тюрьмы, где с новой силой принялись «обрабатывать» (уже с применением пыток). Позже в канцелярии вермахта нашли документ, констатирующий: «Этот кадровый офицер старой русской армии, человек, которому перевалило за 60, оказался насквозь зараженным большевистским духом, фанатически преданным идее верности воинскому долгу и патриотизму.». Резолюция на документе гласила: «Направить в лагерь Флоссенбург на каторжные работы. Не делать скидок на звание и возраст».

В концлагере Флоссенбург Карбышева заковали в колодки и ежедневно вместе с другими заключенными выводили на работы в каменоломни. От непосильного труда и жестокого содержания люди умирали десятками в день. Но сила духа по-прежнему не покидала русского генерала, несмотря на то, что немецкие офицеры не раз избивали его. Он вновь руководил антифашистским подпольем и являл пример мужества для всего лагеря.

Линия фронта неуклонно смещалась на запад, и заключенных перемещали в другие концлагеря. Для Карбышева после Флоссенбурга были лагеря смерти: Аушвиц, Майданек, Заксенхаузен и последний — концентрационный лагерь Маутхаузен (Австрия).

Морозной ночью 18 февраля 1945 года эсэсовцы загнали несколько сотен заключенных, среди которых был и генерал Дмитрий Карбышев, до последнего старавшийся приободрить своих товарищей, в душевые, приказали им раздеться догола и включили холодную воду. Не выдерживая адской муки, многие умирали от разрыва сердца. Потом заключенных вывели на плац и стали поливать ледяной водой из пожарных брандспойтов. Тех, кто пытался убежать, убивали на месте. Один за другим люди превращались в ледяные глыбы. Канадский майор де Сент-Клер оказался одним из немногих выживших свидетелей этой казни. Он очень хотел, чтобы в России знали: «.на все события мы смотрели глазами вашего генерала, а это были очень хорошие, очень верные глаза. Они помогали нам понять вашу великую страну и ее великолепный народ. «Вот это человек!» - говорили мы между собой о Карбышеве. Советский Союз может гордиться такими гражданами, тем более что, судя по всему, в этой удивительной стране Карбышевых много.».

Олег САВРАНСКИЙ