© 2025, Скурихина Тамара Петровна 21
СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ
Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно
Скидки до 50 % на комплекты
только до
Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой
Организационный момент
Проверка знаний
Объяснение материала
Закрепление изученного
Итоги урока
Признанный классик сценографии, сотрудничавший с Соломоном Михоэлсом и Всеволодом Мейерхольдом.
Ученик Александры Экстер и Владимира Фаворского.
Друг поэтов Эренбурга, Маяковского, Есенина и упомянутого выше Мандельштама, а также художников Фалька, Осмёркина и Альтмана.
26 июля 1898 года в Мелитополе родился живописец, график, театральный художник, скульптор Александр Тышлер (1898-1980)
«Отец мой был столяром. Он брал заказы на мебель – столы, кушетки, комодики. Заказчиками его были немцы-колонисты и украинцы. Я любил смотреть, как работал отец. Детство моё прошло среди стружек.
Дед мой и прадеды тоже были столярами. Отсюда и наша фамилия – Тышлер означает “столяр”.
Моя мать – кавказская еврейка, в девичестве Джин-Джих-Швиль.
В семье было восемь душ детей: три дочери и пять сыновей, я самый последний.
Два брата стали столярами, два – типографскими наборщиками.
Я вырос в окружении русских, еврейских и украинских ремесленников – дружно живших благородных рабочих людей. А семья была частью мира».
Многих удивляет, что на его картинах на головах людей - свечи, корабли, города…
Сам художник это объяснял просто:
«В моем маленьком южном городе все было принято носить на головах».В Мелитополе проживало большое количество разных национальностей, в том числе и восточных народов, у которых было принято носить товар и другие предметы на головах. Однажды он увидел бочаров, которые носили на голове тяжелые бочки.
Позднее он подумал: если можно нести на голове бочку, то почему нельзя праздничный пирог, корабль, бокалы с шампанским, да и вообще всё?
окончил художественное училище в Киеве, учился в мастерской Экстер, а потом в московском ВХУТЕМАСе.
Как театральный художник Александр Тышлер дебютировал в 1927 году, оформив спектакль для Белорусского еврейского театра в Минске.
В 1930-х годах работал в Москве, сотрудничал со многими столичными и ленинградскими театрами.
Он работал с выдающимися режиссерами – Всеволодом Мейерхольдом, Соломоном Михоэлсом, Юрием Завадским и другими.
За всё время работы в театре Тышлер оформил более ста спектаклей.
У Александра Тышлера было около полусотни выставок в Советском Союзе и 32 за рубежом: в Италии, Франции, Голландии, Америке, Канаде и других странах.
Тем не менее, его новаторское и в чем-то фантасмагорическое искусство не все принимали, бывало, что уже анонсированные выставки отменялись.
При этом современники, друзья и знакомые художника высоко оценивали его творчество.
"Так и бывает - живёт рядом с нами весёлый добрый человек, покупает дыню, покупает краски, моет кисти, а потом оказывается, он-то и есть великий художник, гордость своих современников" Осип МандельштамЖивописные и графические работы Александра Тышлера - это символические, полные гротеска «человеко-конструкции», отсылающие зрителя к принципам народного площадного театра.
Сначала художник был увлечён беспредметным искусством, исследуя в своём творчестве идеи и художественные приёмы авангарда.
Затем его творчество стало близко к экспрессионизму и сюрреализму.
А после, не следовавшего курсом соцреализма, Тышлера стали считать предтечей «неофициального искусства» - нонконформизма.
Всю жизнь Тышлера хотели подчинить, приспособить к обслуживанию власти, сделать его послушным и удобным.
Ему не присваивали званий, не выпускали за границу, держали в черном теле с заработками, не давали постановок в театре, но сломить железную волю этого невысокого, хрупкого, нежного человека все как-то не удавалось.
Тышлер был неуступчив, принципиален, твердо стоял на своем.
Александр Тышлер умер 23 июня 1980 года в возрасте 81 года.
Его картины — не бегство от реальности, а её преображение. В них нет насилия, нет лозунгов, нет тьмы. В них — внутренний праздник, живой театр и фантазия как форма свободы.
Он не писал страдание.
Он писал, как могла бы выглядеть радость — не крикливая, не восторженная, а затаённая.
Такое тихое, спокойное счастье, которое не улыбается — но присутствует.
from Arthive
© 2025, Скурихина Тамара Петровна 21