Н. А. Заболоцкий. «Весна в лесу»

Каждый день на косогоре я

Пропадаю, милый друг.

Вешних дней лаборатория

Расположена вокруг.

В каждом маленьком растеньице

Словно в колбочке живой,

Влага солнечная пенится

И кипит сама собой.

Эти колбочки исследовав,

Словно химик или врач,

В длинных перьях фиолетовых

По дороге ходит грач.

Он штудирует внимательно

По тетрадке свой урок

И больших червей питательных

Собирает детям впрок.

А в глуши лесов таинственных,

Нелюдимый, как дикарь,

Песню прадедов воинственных

Начинает петь глухарь.

Словно идолище древнее,

Обезумев от греха,

Он рокочет за деревнею

И колышет потроха.

А на кочках под осинами,

Солнца празднуя восход,

С причитаньями старинными

Водят зайцы хоровод.

Лапки к лапкам прижимаючи,

Вроде маленьких ребят,

Про свои обиды заячьи

Монотонно говорят.

И над песнями, над плясками

В эту пору каждый миг,

Населяя землю сказками,

Пламенеет солнца лик.

И, наверно, наклоняется

В наши древние леса,

И невольно улыбается

На лесные чудеса.

1935

Н. А. Заболоцкий

Вы прочитали стихотворение Н. А. Заболоцкого о весне. Если бы вам предложили охарактеризовать его од­ним словом – какое бы вы выбрали: хорошее? доброе? весёлое? тёплое? И, добавим, лукавое. Потому что за видимой, почти детской простотой и улыбкой скрыты вполне серьёзные и очень важные мысли автора.

Прочитайте внимательно первое четверостишие. При всей несложности его содержания в нём всё непросто, всё с лукавинкой: рифмой соединены слова, которые в другом тексте, пожалуй, никогда рядом не встретишь: косогор – из словаря негородского, деревенского жите­ля, а лаборатория – это из области науки, из «учёной» лексики. Но смотрите, как естественно они уживаются в рифме горе я – атория, рифме тоже непростой, со­ставной, богатой, с длинным созвучием гласных. А ещё после косогора – книжное и даже поэтическое обраще­ние милый друг, а рядом со строгими словами располо­жена, лаборатория народно-поэтическое определение «вешних дней». Для читателя, хоть чуточку внимательно­го к языку, эта игра словами ясно видна и забавна. Но ему понятно также, что это не просто игра, что мягкая ирония поэта сродни тому чувству, которое мы испыты­ваем, рассказывая о чём-то важном и дорогом, боясь при этом впасть в выспренность и патетику. Иными словами, первое четверостишие настраивает наше восприятие на нужную волну, заставляя прочитать всё стихотворение с улыбкой, но и с удвоенным вниманием.

А дальше – больше. Слова разных стилей не только смешиваются, но и «обмениваются» своими свойства­ми. Вот совсем непоэтическое слово растение (у Пуш­кина, например, не встречается ни разу), оно скорее на­учное – но ведь у Заболоцкого не растение, а растеньи­це – милым, маленьким, родным оно становится благо­даря суффиксу. И химическая колба – не колба, а кол­бочка, да ещё живая; в ней не жидкость, не вода, а вла­га – которая пенится и кипит (так про влагу никогда не говорили!), да ещё кипит сама собой – как в сказке.

И вот появляется совершенно замечательный грач. Он нарисован поэтом как бы вполне реалистически: так и видишь, как он ходит, склонив голову к земле, сверкая перьями – такими чёрными и блестящими, что они отли­вают фиолетовым. Но ведь при этом похоже, что он действительно что-то изучает, штудирует, что он умеет от­личать червей питательных от всех прочих. Что-то он зна­ет. Получается, что такой ряд: химик – врач – грач – выстроен не совсем в шутку, а немножко и всерьёз.

А вот кто смешон, так это глухарь, хоть и описан он словами из страшных сказок (глушь лесов, идолище древнее): распевая свои весенние лю­бовные песни, он совсем разум потерял – ничего не видит и не слышит вокруг (недаром говорится: как глухарь на току). Не очень-то он симпатичен автору – иначе откуда бы взялось такое сниженное «колышет потроха»?!

Милые и симпатичные зайцы, похожие на маленьких ребят, уж очень робки: и место у них поплоше (кочки под осинами), и радуются они тихо и робко, водя хоровод «с причитаньями старинными» (а что, у них своя история?).

А в конце автор заставляет нас поднять глаза, взглянуть на небо и оттуда, с высоты, увидеть весь праздник весны – вместе с солнцем. Для него поэт находит в своих неисчерпаемых запасах самые высокие и торжественные слова: лик, пламенеет. Солнце – источник тепла, света, самой жизни. Оно и само живое: не только восходит и наклоняется – оно радуется и улыбается весенним земным чудесам. Оно живое, как и всё в этом стихотворении. Живое и разумное – и это уже не шутка. Заболоцкий верил в возможность развития разума во всех живых существах – в растениях и животных, он ощущал единство человека и природы. Не поняв этого, вы никогда не поймёте поэзии Заболоцкого, не поймёте, откуда взялись его «Школа жуков» и Лошадиный институт, не оцените его метафор в таком, например, отрывке:

А на краю природы, на границе

Живого с мёртвым, умного с тупым,

Цветут растений маленькие лица,

Растёт трава, похожая на дым.

Прочитайте его стихотворения «Детство», «Ночной сад», «Всё, что было в душе.», «Лебедь в зоопарке» и вы поймёте, что без соприкосновения с мыслями Заболоцкого, его поэзией ваша жизнь была бы не полна.

Источник: «Русский язык в школе». – 2003. – № 3.