Один из способов создания метафоры

Необычная, новая, живая метафора у истинного художника слова – это всегда загадка, тайна. Поэтому в фи­лологии (и в литературоведении, и в лингвистике) нет полного перечня способов создания метафор. Оста­новимся на одном действенном при­ёме – нарушении сочетаемости слов. Мы имеем в виду не слова, обладаю­щие ограниченной сочетаемостью – фразеологически связанной, синтак­сически или конструктивно обуслов­ленной, а слова, обладающие свобод­ным значением.

Именно разрушение традиционных представлений, ассоциирующихся с тем или иным словом, очень часто приводит к воплощению яркого, све­жего, зримого образа, рождённого метафорой. Ср. у А. А. Блока:

Я верю мгле твоих волос

И твоему великолепью.

Мой сирый дух – твой верный пёс,

У ног твоих грохочет цепью…

Слово мгла предполагает сочетае­мость с такими словами, как небо­свод, горизонт. Отнесение же её к предмету волосы создаёт несоизмери­мо более эмоциональное выражение (ср., например, чёрные волосы или стёртая метафора волосы, чёрные как смоль); а значит, оно в гораздо боль­шей степени активизирует читатель­ское восприятие и воображение. Эта метафора одновременно говорит и о цвете волос (очень чёрных), и об их большом количестве (так как мгла – это то, что заполняет всё небо), и о чувстве, которое они порождают у ли­рического героя, – восхищении.

В сизые окна

Вливается вечер ненастный,

А дальше, за мраком ненастья,

Горит заревая кайма.

(А. А. Блок).

Слово вливается (и однокоренные – литься, проливаться, выливаться, за­ливаться, разливаться и др.) в пере­носных значениях имеет широкие сло­весные связи и довольно часто употреб­ляется в различных контекстах (например, юноша залился румянцем, пролить свет на эту тайну, закат разливается и др.). Необычное же со­четание со словом вечер, а также целая группа уточнений (вливается – в окна, окна – сизые, вечер – ненаст­ный) многократно способствуют усиле­нию значения, создают впечатление за­полненности всего пространства ком­наты вечерними ненастными сумерка­ми; а настойчивый повтор ненастный – ненастья явно призван отразить внутреннее состояние лирического ге­роя, соответствующее окружающей об­становке, состояние грусти, печали, разочаро­вания.

По потолку звучит досада

Двух заплутавшихся шмелей,

И веет свежестью из сада,

Из глубины густых аллей.

(Набоков).

Здесь мы наблюдаем тесное сплете­ние метафоры с метонимией, что не­часто встречается и потому представ­ляет большой интерес. Это синкре­тичное изобразительное средство в данном контексте полностью построе­но на нарушении сочетаемости. По потолку может, например, скакать, двигаться, метаться солнечный зай­чик, блуждать тень, разливаться свет и т. д., одним словом, нечто, что мы можем увидеть. Таким обра­зом, данная лексема, как правило, участвует в метафорах, основанных на зрительном восприятии. В приве­дённом же примере следует говорить о нарушении стереотипа: эта метафо­ра характеризует звук.

Словосочетание звучит досада, со­здающее яркий, зримый образ, также нестандартно, поскольку утверждает, что эмоция может звучать сама по себе. Слово досада здесь является метонимией, так как «скрывает» за со­бой субъект, якобы испытывающий определённое состояние. Сам же ха­рактер эмоции определяется специфи­кой звука, который ассоциируется с раздражением, неудовольствием, вор­чанием. Названная метафора «подключает» одновременно и зрительное, и слуховое восприятие, а также чув­ства. И именно нарушение сочетаемо­сти позволяет ей быть настолько вы­разительной и максимально задейство­вать воображение читателя, слуша­теля.

Ещё пример из поэзии Набокова:

Наклонился апостол к апостолу.

У Христа – серебристые руки,

Ясно молятся свечи, и по столу

Ночные ползут мотыльки.

Выделенное словосочетание, как и в предыдущем контексте, представляет собой тесный сплав метафоры и мето­нимии. Поскольку здесь имеет место сравнение (свечи как будто молятся), мы можем говорить о метафоре. Одна­ко спрессованность информации, при­сутствие смыслов «на втором плане», за словом, указывает на метони­мию. Нарушение сочетаемости создает здесь ещё и перенос с субъекта на объект: молится не человек, молятся свечи (что также является свойством метонимии).

В то же время, и лексема ясно «ло­мает» стандартные связи слова: ясно молиться нельзя, ясно можно гореть (без чада). Семантически связанная уже не с субъектом (человеком), а именно с объектом (свечами), грамма­тически эта лексема к данному слову относиться не может, поскольку на­речие зависит от глагола, а глагол характеризует действие субъекта.

Он пролетел, и не осмыслить мне,

Что через час мелькнёт зарница эта

И стрекотом, и судорогой света

По занавеске… там… в твоём окне.

(Набоков).

Данная метафора, в отличие от пре­дыдущих контекстов, предполагает только однозначное толкование: судо­рога здесь – мимолётный отсвет зарни­цы, который очень быстро исчезает во тьме ночи. Тем не менее, сочетаемость нарушена и в данном случае: слово судорога, как правило, семантически связано со словами, относящимися к человеку. Однако именно нестандарт­ность фразы, притягивая взгляд чита­теля, слушателя, порождает ассоциа­ции, расходящиеся в разных направле­ниях: с одной стороны, они говорят о характере (это свет, вспышка); с дру­гой – о форме (судорога – это то, что действует быстро, и «искривляет», сле­довательно, она похожа на молнию).

Выбирая слово, автор так или ина­че говорит о настроении лирического героя. Если учесть, что судорога все­гда приносит человеку неприятные ощущения, то можно сказать, что и в данном контексте выбор именно этого слова призван отразить какие-то му­чительные эмоции.

Итак, нарушение сочетаемости слов является тем продуктивным способом создания метафоры, который позволя­ет сделать образ необычайно зримым, углубив его и многократно усложнив, когда в одной короткой фразе, чрез­вычайно насыщенной информацией, богатой ассоциациями, наблюдается накопление множества смыслов, их тесный сплав и переплетение. И всё это способствует максимальной акти­визации читательского восприятия, требует сотворчества читательской и авторской мысли, создает их общее информационное поле.

Источник: Кузнецова Н. Н. Один из способов создания метафоры // Русский язык в школе и дома. – 2007. – № 6. – С. 16–17.