Поэтическая страничка. СРЕТЕНЬЕ

Иосиф Бродский

СРЕТЕНЬЕ

Когда Она в церковь впервые внесла

Дитя, находились внутри из числа

людей,находившихся там постоянно,

Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук

Марии;и три человека вокруг

Младенца стояли,как зыбкая рама,

в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.

От взглядов людей и от взора небес

вершины скрывали,сумев распластаться,

в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом

свет падал Младенцу; но Он ни о чем

не ведал еще и посапывал сонно,

покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему

о том,что увидит он смертную тьму

не прежде,чем Сына увидит Господня.

Свершилось.И старец промолвил:

«Сегодня,

реченное некогда слово храня,

Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,

затем что глаза мои видели это

Дитя:он – твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,

и слава Израиля в нем».- Симеон

умолкнул.Их всех тишина обступила.

Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя

над их головами,слегка шелестя

под сводами храма,как некая птица,

что в силах взлететь,но не в силах спуститься.

И странно им было.Была тишина

не менее странной, чем речь.Смущена,

Мария молчала. «Слова-то какие…»

И старец сказал, повернувшись к Марии:

«В Лежащем сейчас на раменах твоих

паденье одних,возвышенье других,

предмет пререканий и повод к раздорам.

И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть Его будет, Твоя

душа будет ранена. Рана сия

даст видеть Тебе,

что сокрыто глубоко

в сердцах человеков,как некое око».

Он кончил и двинулся к выходу.Вслед

Мария, сутулясь, и тяжестью лет

согбеннаяАнна безмолвно глядела.

Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн.

Почти подгоняем их взглядами,он

шагал по застывшему храму пустому

к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда.

Лишь голос пророчицы сзади когда

раздался,он шаг придержал свой немного:

но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.

И дверь приближалась.Одежд и чела

уж ветер коснулся, и в уши упрямо

врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать.И не в уличный гул

он, дверь отворивши руками,шагнул,

но в глухонемые владения смерти.

Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.

И образ Младенца с сияньем вокруг

пушистого темени смертной тропою

душаСимеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму,

в которой дотоле еще никому

дорогу себе озарять не случалось.

Светильник светил, и тропа расширялась.

Из источника azbyka.ru/fiction/sretene-brodskij-iosif/