Министерство образования и науки Астраханской области ГАПОУ АО «Астраханский социально-педагогический колледж»
Специальность 44.02.05
«Коррекционная педагогика в начальном образовании»
Статья по философии на тему: «Философское понимание Бога в метафизике Декарта»
Выполнила: студентка группы 4 «В»
_________Блинкова В.В
Астрахань , 2025
АННОТАЦИЯ
В статье поднимается проблема роли Бога в системе взглядов Рене Декарта на основе третьей и четвёртой медитации «Размышлений о первой философии». Описывается, что Бог для теолога является скорее философским, нежели религиозным. Раскрываются точки зрения разных исследователей на эту тему. Обозначается роль Декарта в философии Нового времени.
Ключевые слова: философия, Декарт, бог, метафизика, религия
Рене Декарт – французский естествоиспытатель, теолог, который внёс значительный вклад в философию Нового времени. Будучи человеком науки, он стремился отделить её от религии, разграничить два эти понятия. Философ был родоначальником эпистемологического переворота: если раньше на первом плане всегда стояла проблема бытия, то есть онтология, то Декарт поставил на первое место именно теорию познания. В труде «Начала философии» он приводит замечательную метафору: философия (вся научная сфера) – это дерево, корни которого – метафизика (то есть исследование бытия), ствол – физика в современном Декарту понимании, а ветви – все прочие науки.
По мнению учёного, наука стоит на первом месте и открывает путь к познанию. Но если метафизика – фундамент «дерева» философии, то можем ли мы познавать что-либо без первоначала, проще говоря – Бога? Пытаясь усомниться в идее Творца, Декарт приходит к противоречию (доказательства философа мы рассмотрим позже). Возникает следующая проблема: Бог, о котором говорит учёный, понимается им в религиозном или же философском плане? Как быть с квазитеологией [1, с. 167], которой верен Декарт? Разберём на примере третьей и четвёртой медитации «Размышлений о первой философии».
Для начала следует условиться о терминах: говоря о философском и религиозном Боге, я использую понятия В.В. Соколова, которые он вводит в предисловии к первому тому «Сочинений в двух томах» Рене Декарта [2, с. 39]. Под философским Богом подразумевается Бог разума, максимально абстрактное, совершенное существо, участвующее в познании человеком мира. Под религиозным Богом – вполне конкретный образ, принимаемый Церковью и постижимый только верой. Теперь перейдём к идеям Декарта.
Третья медитация – доказательства существования Бога. Они основаны на вере в то, что, родившись существом неидеальным, человеку следует признать, что нас создало нечто более совершенное, чем мы сами.
Рассуждения Декарта выглядят так:
Если я сомневаюсь, значит, я несовершенен;
Если я несовершенен, то должен знать что-то совершенное, иначе бы я не смог узнать о своих недостатках;
Знание совершенного не может исходить от меня самого, так как я сам не совершенен.
Кроме того, для Декарта вполне очевидно, что идея Бога есть в человеке, и она ясна и отчётлива. За это более поздние мыслители часто критиковали учёного. В частности, Томас Гоббс называл доказательства философа довольно узкими и опирающимися только на то, что образ Бога существует внутри человечества.
Декарт начинает свой текст с радикальной критики всех предыдущих теорий, выводя собственный метод методического сомнения, то есть стремясь доказать некие истины (нас интересует – Бога) от противного. Отрицая всё сразу, Декарт приходит к одной неизменной вещи – нельзя сомневаться в том, что мы сомневаемся. Он выводит идею Ego cogito – мышление есть «не что иное, как мыслящее Я». В этой медитации Декарт ставит перед собой две цели: доказать, существует ли Бог и, если это так, может ли Он быть обманщиком.
По моему мнению, уже тот факт, что Декарт, как он пишет, не знает «существует ли какой-либо Бог», заставляет нас сомневаться в религиозном понимании им Создателя, так как для верующего человека факт существования Бога – вещь очевидная (ясная и отчёливая, как сказал бы Декарт).
Далее философ переходит к рассуждению об идеях. Он делит их на 3 вида:
− идеи благоприобретённые: получаемые извне: звук шума, свет солнца, ощущение тепла огня;
− идеи, образованные «мною самим»: идеи, образованные в уме на основе благоприобретённых (свет солнце превращается в астрономическое понятие солнца) или же идеи измышляемые (сирены, кентавры, единороги);
− идеи врождённые (innatus): ясные и отчётливые понятия, например, структура, форма, длина, единство, длительность, математические аксиомы.
К последней категории Декарт отнёс и идею Бога, доказывая это так: «У меня не может быть идеи бесконечной субстанции в силу того, что сам я конечен». Отсюда философ заключает, что идея Бога врождённая, и дарована она человеку самим Творцом.
«Бог, создавая меня, вложил в меня эту идею – дабы она была во мне как бы печатью его искусства», – пишет Декарт.
Это доказательство схоже с онтологическим доказательством Ансельма Кентерберийского: в вещах есть разные степени совершенства, значит, есть вещь совершеннейшая. Однако для Декарта эта мысль несёт в себе несколько другое значение: если аргумент архиепископа имеет строго богословский смысл, необходимый для укрепления веры, то для математика доказательство существование Бога – возможность постижения мира, Им созданного.
В этой же медитации Декарт говорит о возможности конечного познания: «не вижу, что могло бы воспрепятствовать всё большему и большему его росту – до бесконечности, а также что могло бы помешать мне, при подобном расширении знания, таким образом постичь все прочие совершенства Бога». В таком уподоблении человека Создателю (в возможности познать всё бытие) прослеживаются христианские взгляды на Бога.
Примечательно и высказывание Декарта о Творце как о причине, «коя некогда меня породила, но и, главным образом, о той, что сохраняет меня сейчас». С одной стороны, здесь понимание Бога близко к религиозному: Господь хранит человека и его душу. Тут прослеживается христианское смирение перед Богом и благодарность Ему за жизнь: «Он хранит душе моей жизнь и ноге моей не даёт поколебаться» (Псалом 65:9). С другой стороны, этот момент для Декарта имеет сугубо философское значение. Так считает исследователь М.К. Мамарадшвили. Он приводит фрагмент из «Мыслей» Паскаля [8], показывая созвучие этих строк декартовской идее: «Агония Христа, или Христос будет в агонии до конца света (...) и нельзя спать в это время». Внимание в цитате переключено не на жертву Иисуса, а на то, что Бог становится для людей вещью, связующей время; нитью, «на которую нанизаны бусины мгновений» [1, с. 165]. Паскаль указывает на долг человека перед Христом и Его жертвой, Декарт же обозначает вечную связь человека и Создателя, говоря, что Бог и только Бог даёт возможность жить: Он позволяет нашим лёгким дышать, а сердцу – биться. Творец Декарта, по мнению Мамарадшвили, – Пантократор, удерживающий в себе весь мир, все его механические процессы и не дающий дискретному времени распасться.
Ещё одна важная идея, которая возникает в третьей медитации – идея о правдивости Бога. Приняв за истину существование Создателя, Декарт, как мы помним, пытается понять, может ли Тот обманывать человека.
Доказательство весьма последовательно: если Бог – обладатель всех совершенств, значит, Он не может быть обманщиком: ведь естественный свет (то есть разум) «внушает нам, что всякая ложь и обман связаны с каким-то изъяном». Отсюда Декарт выводит важную для его философии идею: совершенный Бог безукоризнен и, значит, не лжив вовсе. Как же это соотносится с познанием в целом? На это философ ищет ответ в следующей медитации.
Название четвёртой медитации – «Об истине и лжи». Признав, что Бог не может быть обманщиком, Декарт пытается соотнести эту мысль с познанием и с возможностью ошибаться. Философ заключает: Бог не столько не может, сколько не хочет обманывать человека в силу своего совершенства. Декарт говорит, что именно Создатель дал людям способность к суждению. Отчего же человек может ошибаться, если в своём познании ведом Богом? Неужели Тот мог усмотреть такую хитрость, если не сказать подлость? Ответ прост: «мне случается заблуждаться потому, что способность истинного суждения, которую он мне даровал, не является во мне бесконечной».
Философ верит, что всё, творимое Богом, идёт человеку на благо: «но что на самом деле лучше – чтобы я заблуждался или чтобы не заблуждался?». Развивая свои мысли о природе ошибки, Декарт говорит о двух началах: об интеллекте и воле (дарованной человеку Создателем), и конфликт этих начал рождает ошибку. Эти понятия противопоставлены: интеллект ограничен (он называет его «тварный» разум), воля же по божественному замыслу не имеет конца (хотя, несомненно, ничтожна перед волей Бога), и она даёт нам способность одобрять или же отвергать идеи, воспринимаемые разумом. Ведь именно возможность выбора выражает наше подобие Творцу.
В то же время, отсутствие границ человеческой свободы заставляет нас «простирать её» на вещи, не познаваемые интеллектом. От этого и случаются ошибки. Но Декарт стремится к конечному познанию, доказывая, что Бог его гарантирует, поэтому он считает, что единственная возможность такового – ограничить свою волю и подчинить её интеллекту, ибо тот видит ясное и отчётливое. Эта идея культа Разума позже окажет сильное влияние на французское Просвещение.
Таким образом, третья и четвёртая медитация доказывают, что Бог существует и что Он не обманывает. Для Декарта это значит, что человек способен постичь мир. В этой идее выражается познавательный оптимизм философа. Несмотря на то что учёный отказался от активного присутствия Бога в науке, роль Создателя осталась решающая − Он становится для человека гарантом истинного познания.
Теперь перейдём к главной проблеме эссе: Бог Декарта – религиозный или философский? Этим вопросом задавались многие исследователи, и конечного ответа на него так и нет. Рассмотрим некоторые позиции учёных.
Большинство экспертов склоняются к тому, что Бог в философской мысли Декарта понимается в первую очередь как Создатель, а не как Искупитель (что было бы довольно смело открыто утверждать в XVII веке).
В.В. Соколов, о котором я упоминала в начале эссе, выводит две функции декартовского Бога:
1) мистифицирующую (функцию творения мира и чудес, происходящих в нём);
2) интеллектуализирующую (функцию Бога как «гаранта познания»).
Первой функции исследователь приписывает неразрывную связь с рационалистическим содержанием философии, а второй – связь с первородной верой, не поддающейся рассудочному познанию. В качестве подтверждения того, что для мыслителя имеет гораздо большее значение функция интеллектуализирующая, Соколов говорит о полной абстракции декартовского Бога (что, конечно, никак не соответствует христианскому представлению о Творце, где Он в образе Иисуса Христа имеет вполне конкретные черты): «Такому безличному богу присущ минимум антропоморфных черт, связанных с чувственным и умственным знанием. Его определяющая онтологическая функция состояла в выражении смутно постигаемого единства мира, куда органически включён человек» [2, с. 34]. По Соколову, роль религиозного Бога в философии Декарта мала: ведь об искуплении и спасении души речи не идёт.
Исследователь одним из первых затрагивает вопрос значения Творца в философии Декарта, однако останавливается на том, что Бог для учёного – создатель природы, позволяющий нашему сознанию мыслить настолько широко, насколько это возможно. Сам Декарт писал, что Бог, кроме сотворения материи, «никогда не совершает в этом мире никакого иного чуда», и это, считает Соколов, − путь секуляризации самого понятия Творца. «Познавательный оптимизм − одно из следствий такого рода секуляризации», − говорит исследователь [2, с. 40].
Похожая позиция у В.П. Визгина, который называет декартовскую теологию эпистемологической, так как главная цель философа – изучение всего мира. Отсюда – суждение о том, что Бог нужен Декарту не столько для спасения, сколько для того, чтобы гарантировать «лицензию» на познание и достоверность всей науки [1, с. 166], ядро которой, как мы помним из метафоры о дереве, и есть метафизика.
По-другому считает Р.В. Котенко: исследователь пытается рассмотреть Бога Декарта как Бога веры, а не как абстрактную высшую субстанцию. Котенко говорит об учёном как о христианине-рационалисте, который ни в коем случае не умаляет учения Церкви, но в первую очередь признаёт Бога разума.
«Все вещи, о которых говорит философ, видятся в Боге, имеют в Нём основание своего бытия. Философ может мало говорить или совсем не говорить о Боге, но если сквозь все его понятия, метафоры и образы просвечивает божественное, то его философия религиозна», − пишет Котенко.
Трудно спорить с подобными доводами: по Декарту, Бог выше нашего понимания, Он совершеннее нас, отсюда есть некоторые понятия, о которых человек не может рассуждать в силу своей ограниченности. Это в первую очередь христианские догматы (о Пресвятой Троице) и положения (причащение, литургия) [9, с. 28]. Для того, чтобы постичь их целиком, человеческого разума недостаточно. «Следует верить всему, что нам дано в откровении Богом, пусть это и превышает меру нашего восприятия», – пишет Декарт в «Началах философии», хотя эти слова кажутся противоречащими его концепции познавательного оптимизма.
В конце статьи «Проблема конкретности бога в философских взглядах Декарта и Бубера» Котенко пишет, что Бог разума – гарант существования мира и человека, чьё совершенство мы можем попробовать доказать посредством интеллекта, о Боге же религиозном так сказать нельзя: мы узнаём о Нём из Священного Писания, и это знание постигается только верой, а не разумом. По версии Котенко, несмотря на то что Декарту «знакома “действительность” веры», места для конкретного Бога в его философии всё-таки не нашлось.
И. Ю. Привалова также находит связь декартовской мысли с христианством в статье «Гносеология Декарта и христианская этика: точки соприкосновения». Вспомним четвёртую медитацию, где мыслитель разграничивает разум, дающий ясные и отчётливые понятия, и волю – источник человеческих ошибок («распространение действия человеческой воли за пределы зоны ясно и вместе с тем отчётливо воспринимаемых им вещей» [7, с. 75]). Эта идея вполне накладывается на христианские догматы: разум, дающий нам правдивые идеи, − это Дух, глас Господа, часть Бога, находящаяся в каждом человеке.
«Сдерживая собственные первичные суждения, человек даёт возможность проявиться гласу Бога (объективной истины). В этом контексте становится абсолютно понятной христианская максима “Не судите, да не судимы будете”», – пишет Привалова [7, с. 74].
Ошибка же, совершаемая человеком из-за злоупотребления дарованной Богом свободой – это (как не трудно догадаться) грех. Как замечает Декарт, Создатель не желает, чтобы мы ошибались, но в ошибке заключается наш выбор, наша воля. И это звучит вполне религиозно.
Теперь, рассмотрев мнения разных учёных, сделаем вывод. В философии Декарта мы говорим о столкновении чувственного и рационального познания, и первому философ всегда предпочитает последнее. Он приводит пример с воском: когда твёрдое жёлтое вещество плавится, становясь чёрной жидкостью, чувства говорят нам, что это не воск, разум же настаивает на обратном и оказывается прав. Может быть, Бог веры отходит у Декарта на второй план, потому что Он не познаётся посредством интеллекта. Стремясь доказать возможность постижения мира, мыслитель берёт за основу Бога абстрактного – Демиурга и Вседержителя, единственное чудо которого – создание материи и дарование ей толчка к жизни. Однако отрицать религиозность Декарта, несмотря на вышесказанное, было бы неправильно, потому что во многих цитатах учёного прослеживает его вера и даже любовь к Творцу, которая не могла бы возникнуть, будь этот Творец полностью абстрактен.
Таким образом, в философии Декарта сочетаются интеллектуализирующая и мистифицирующая функции Бога, хотя предпочтение учёный отдаёт первой. Конфликт чувства и долга, веры и разума, заявленный Декартом, будет волновать многих творцов эпохи Просвещения. «Любите разум» [10], − напишет теоретик французского классицизма Николя Буало через 24 года после смерти философа. Фраза сделает интеллект главным критерием прекрасного для всей эпохи Просвещения. И на эту идею, несомненно, повлияют труды Декарта, в которых он попытался разграничить религию и науку и познать Бога не с помощью слепой веры, но посредством своего разума.
Список литературы:
Медведева, М. А. Проблема Бога в современных отечественных исследованиях философии Декарта // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.6 − СПб.: 2007. − №3 − С. 164-171.
Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 1, 1989
Декарт, Р. Рассуждение о методе // Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 1, 1989
Декарт, Р. Размышления о первой философии // Декарт, Р. Сочинения: в 2 т. / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989-1994. Т. 2, 1994
Семенов, В.Е. Доминирующие парадигмы трансцендентализма в западноевропейской философии. М.: РОССПЭН, 2012
Котенко, Р.В. Проблема конкретности бога в философских взглядах Декарта и Бубера» // Вестник Московского университета. Сер. 7, Философия. - 1998. - N 3. - С. 77-88
Привалова, И. Ю. Гносеология Декарта и христианская этика: точки соприкосновения // Национальный исследовательский университет «МИЭТ» «Экономические и социально-гуманитарные исследования» - 2015. - №2. - С. 72-75
Мамардашвили, М.К. Картезианские размышления. Лекции. Январь-февраль 1981 года // Электронная публикация: Центр гуманитарных технологий. - 03.03.2012.
Лега, В.П. История западной философии. Часть 2. Новое время. Современная западная философия - М. ПСТГУ, 2009.
Н. Буало «Поэтическое искусство», 1674 г.
322
128 059 
