Моё педагогическое кредо

Я считаю, что любое образование происходит через включение личности в социальное сознание человеческого сообщества. Этот процесс, начинаясь неосознанно с момента рождения, постоянно формирует способности человека, насыщая его сознание, формируя его привычки, помогает развиваться его идеям, чувствам и эмоциям. Через это неосознанное образование человек постепенно вырастает до способности использовать всё лучшее из интеллектуального и духовного наследия, которое представляет для человечества главное богатство, накопленное цивилизацией. Даже самое формальное и специализированное образование не может быть оторвано от этого общего процесса. Формальное образование способно лишь некоторым образом структурировать этот процесс или направить в какое-либо русло.

Я считаю, что истинное образование происходит, когда способности ребёнка пробуждаются под действием требований социальных ситуаций, в которые он попадает. Эти требования заставляют его действовать как члена общества, выбираться из свойственных ему узких границ действий и чувств, и выражать себя с точки зрения ценностей той группы, к которой он принадлежит. Реакция других членов общества на его действия помогает ребёнку узнать, что они означают в социальном отношении, и ребёнок начинает понимать смысл своих действий. Например, реакция окружающих на инстинктивный лепет младенца, помогает ребёнку понять, что значит этот его лепет; эти неосознанные звуки трансформируются в членораздельную речь и, таким образом, ребенок знакомится с новым огромным богатством мыслей и чувств, заключённых в языке.

Я считаю, что этот образовательный процесс имеет две стороны: психическую и социальную, и что ни одна из этих сторон не может быть подчинена другой или оставлена в пренебрежении без отрицательных последствий, но фундаментом, всё же, является психическая составляющая. Собственные инстинкты и способности ребенка являются исходным материалом и отправной точкой всего образования. Если усилия обучающего не объединяются с активностью, предпринимаемой ребенком по собственной инициативе, независимо от обучающего, то образование становится простым давлением извне. Это и в самом деле может дать какие-то внешние результаты, но по-настоящему образовательными их назвать нельзя. Без пристального внимания к психическим процессам и деятельности личности, образовательный процесс будет стихийным и произвольным. Если случается так, что он совпадает с активностью ребенка, то мы получаем дополнительное средство для достижения образовательной цели, если же нет, то результатом его будет сопротивление, разрушение или закрепощение внутренних сил ребенка.

Я считаю, что знание социальных условий, современного состояния общества необходимо, чтобы адекватно интерпретировать проявления ребёнка. У ребенка есть собственные инстинкты и намерения, но мы не знаем, что они значат, до тех пор, пока мы не найдем им эквиваленты в структуре общественных отношений. Мы должны уметь расценивать их с точки зрения социального опыта прошлого и рассматривать их, как обусловленные всем опытом человеческой деятельности. Мы также должны быть готовы спрогнозировать, как они будут развиваться и чем они окончатся в будущем. В только что приведенном примере - это способность увидеть в лепете ребенка перспективу и потенциал его будущего общения с людьми, что помогает использовать этот инстинкт надлежащим образом.

Я считаю, что психическая и социальная стороны органически взаимосвязаны, и что образование нельзя рассматривать как компромисс между ними или как превосходство одного над другим. Нам говорят, что психологическое определение образования формализовано и бесплодно - что оно дает нам только идею развития умственных способностей, не показывая, как эти способности могут быть использованы. С другой стороны, нас убеждают, что социальное определение образования, как приспособление к обществу, делает из него насильственный и внешний процесс, результатом которого является подчинение свободы личности предвзятому социальному и политическому статусу.

Я считаю, что каждое из этих возражений справедливо, если использовать аргументацию одной стороны. Чтобы иметь реальное представление о способностях, нам необходимо знать их направленность, область их применения или функцию, а этого мы не можем знать, если мы не рассматриваем личность как активно действующую в социальных взаимоотношениях. С другой стороны, единственная возможность научить ребёнка жить в существующих условиях, это создать ему условия для полного овладения своими собственными способностями. С приходом демократии и современного промышленного развития стало невозможно совершенно определённо предсказать, что будет представлять собой общество через 20 лет. Следовательно, невозможно подготовить ребёнка к какому-то определенному набору условий. Подготовить ребёнка к будущему - это значит научить его владеть собой, это означает так натренировать его, чтобы он сумел полностью и быстро использовать все свои способности, чтобы его глаза, руки и уши стали инструментами, готовыми к действию, чтобы его суждения основывались на понимании условий, в которых ему придётся работать, и чтобы его силы, направленные на выполнение задачи, были натренированы таким образом, чтобы он мог их использовать разумно и экономно. Невозможно научить такого рода адаптации, если не будет постоянной заботы о пристрастиях, интересах и возможностях самого ребёнка, т. е. без рассмотрения образования с точки зрения его психической составляющей.

Подводя итоги я хочу сказать, что человек, которого мы обучаем - это социальная личность, а общество - это органичное сообщество индивидов. Если мы отбрасываем социальный фактор, говоря о личности ребёнка, то у нас остаётся только абстракция, если же мы не учитываем личностный фактор при изучении общества, то у нас остаётся только инертная и безжизненная толпа. Таким образом, образование должно начинаться с психологического понимания возможностей ребёнка, его интересов и привычек. Это необходимо контролировать в каждой точке педагогической работы. Мы должны постоянно интерпретировать способности, интересы и привычки ребёнка - мы должны знать, что они означают, для того, чтобы установить их смысл. Они должны быть переведены на язык их социальных эквивалентов - т. е. важно сформулировать то, чем они могут служить обществу.