«У каждого в жизни был свой омут»

«У каждого в жизни был свой омут». Исаак Левитан

Мысль о том, что его частные письма могут стать достоянием публики, была Левитану нестерпима. Предчувствуя смерть, 39-летний художник завещал сжечь свою переписку и в дополнение просил старшего брата Адольфа разослать всем своим корреспондентам настойчивую просьбу — уничтожить всё, когда-либо Левитаном написанное. То, что зависело от него, Адольф исполнил: в огне камина превратились в пепел письма, которые писали Левитану коллеги, друзья и любимые женщины. Однако не у всех, кто получил уведомление Адольфа Левитана с последней волей покойного художника, поднялась рука уничтожить его письма. Некоторое число их сохранилось. Большинство цитат взяты из писем Исаака Левитана.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Природу украшать не надо. Но надо почувствовать её суть и освободить от случайностей.

Идеал пейзажиста — изощрить свою психику до того, чтобы слышать «трав прозябанье». Какое это великое счастье!

Тяжело; не спится. Мне страшно тоскливо… и очень завидую я мирному храпу за стеной двух старух, моих хозяек. Нервы расходились, просто смерть! А впрочем, черт меня возьми совсем! Когда же я перестану носиться с собою?.

Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник. Многие не поймут, назовут, пожалуй, романтическим вздором — пускай! Они благоразумные… Но это мое прозрение для меня источник глубоких страданий. Может ли быть что-нибудь трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть Бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения…

Господи, когда же не будет у меня разлада? Когда я стану жить в ладу с самим собой? Этого, кажется, никогда не будет. Вот в чем мое проклятие…

Вообще, не надо очень розово представлять себе перспективу обучения живописи. Живой пример — я. Сколько усилий, трудов, горя, пока выбился на дорогу.

Вновь я захандрил и захандрил без меры и грани, захандрил до одури, до ужаса. Если б знал, как скверно у меня теперь на душе. Тоска и уныние пронизали меня. Что делать? С каждым днем у меня все меньше и меньше воли сопротивляться мрачному настроению. Надо куда-либо ехать, но я не могу, потому что решение в какую-либо сторону для меня невозможно, колеблюсь без конца. Меня надо везти, но кто возьмет это на себя? Несмотря на свое состояние, я все время наблюдаю себя, и ясно вижу, что я разваливаюсь вконец. И надоел же я себе, и как надоел!

Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся, остался жив, но вот уже месяц, как доктор ездит ко мне, промывает рану и ставит тампоны. Вот до чего дошёл ваш покорный слуга. Хожу с забинтованной головой, изредка мучительная боль головы доводит до отчаяния.

Работать — не могу; читать — не могу; музыка раздражает; люди скучны, да и я им не нужен. Одно, что осталось, — изъять себя из жизни, но это после моего летнего покушения я повторить не могу, бог знает почему, и таким образом, жить нет сил, умереть также; куда деть себя?!

Тоска, тоска грызущая завладела мной. Ничего почти не работаю, недовольство старой формой — так сказать — старым художественным пониманием вещей (я говорю о смысле живописи), отсутствие новых точек отправления заставляет меня чрезвычайно страдать.

картина Исаака Левитана «У омута» 1892

Материал из группы "ПоЧИТАТЕЛИ книг"