© 2016, ХХ ХХ ХХ 4542
СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ
Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно
Скидки до 50 % на комплекты
только до
Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой
Организационный момент
Проверка знаний
Объяснение материала
Закрепление изученного
Итоги урока
Забавные случаи из жизни знаменитых химиков
Думаете, жизнь химиков такая же размеренная и скучная, как химические формулы и сложные научные расчеты? А вот и нет! Эти необычные и очень умные люди иногда бывают ой какими интересными, а их поведение и образ жизни заставят улыбнуться даже самого ярого скептика!
Менделеев — чемоданных дел мастер
Известно ли вам, что всемирно известный русский химик Дмитрий Иванович Менделеев любил изготавливать рамки для портретов, с удовольствием переплетал книги и. делал чемоданы? Однажды выбирая необходимый товар для будущих шедевров, он услышал, как один покупатель спрашивал о нем.
— Кто этот почтенный господин?
— Как? Вы не в курсе? Знать нужно таких людей, — с уважением сказал приказчик. — Это Менделеев — чемоданных дел мастер.
Ох, эта колонна!
Немец Роберт Вильгельм Бунзен был талантливым химиком и образцовым преподавателем. Но все же, как и в каждом университете, были умники, которые осмеливались прогуливать лекции ученого. А в конце семестра молодые незнакомцы с умоляющими глазами протягивали профессору зачетки. Как-то у добродушного Бунзена лопнуло терпение.
— Что-то я вас не припоминаю. Кажется, я ни разу не видел вас на своих лекциях.
— И я вас ни разу не видел, сэр, — согласился изобретательный студент и добавил, — Все потому, что я сидел за колонной. Скажу по секрету, ей совсем не место в аудитории!
— Вполне возможно, — спокойно ответил Бунзен. — Но никогда бы не подумал, что за колонной умещается так много людей!
Как профессор Зинин студентов наказывал
Это сейчас учитель и кричать на учеников не имеет права, а раньше преподавателю разрешалось даже дать студенту подзатыльник. Так профессор Казанского университета в России Николай Николаевич Зинин не только ругал недобросовестных учеников, но и мог порядочно выпороть. Студенты не обижались на академика, ведь разрешено было дать профессору сдачи — взять некий реванш. Однако осмелиться на подобное желающих не было: Зинин был настолько сильным и мог так сжать виновника его раздражения в объятиях, что тот еще долго не мог опомниться.
Химик-мясник
Оказывается, лишний вес может спровоцировать множество курьезных случаев. Смотри, что случилось однажды с выдающимся шведским физиком и химиком по имени Сванте Август Аррениус.
Однажды в центральной гостинице Берлина должен был состоятся диспут ученых. Оставив в гардеробе пальто, Сванте потянулся рукой к двери, чтобы присоединиться к беседе коллег. Но вдруг его остановил гардеробщик, сказав: « Уважаемый господин! Вы ошиблись дверью. Заседание мясников находится рядом».
На работе
Американский химик Р. Вуд начинал свою карьеру служителем в лаборатории. Однажды его шеф зашёл в помещение, наполненное грохотом и лязгом насосов и оборудования, и застал там Вуда, увлечённого чтением уголовного романа. Возмущению шефа не было предела.
-Мистер Вуд! – вскричал он, от гнева. – Вы, Вы… позволяете себе читать детектив?!
- Ради бога, простите, - смутился Вуд. – Но при таком шуме поэзия просто не воспринимается.
Немецкого химика Роберта Бунзена представили даме, которая по ошибке приняла его за другого Бунзена — умершего геолога. — Закончили ли вы свой труд о роли Бога в истории? — спросила она знаменитого химика. — К сожалению, нет, — ответил тот. — Моя преждевременная смерть помешала это сделать.
Хотя лекции Бунзена и были очень интересными, многие студенты по привычке прогуливали и их. В конце каждого семестра к нему приходили на сдачу экзаменов совершенно незнакомые ему молодые люди. — Что-то я вас не припомню, — сказал как-то Бунзен одному студенту, протягивающему ему зачетную книжку. — И я вас, господин профессор, — находчиво поддакнул профессору студент, — а все потому, что сидел за колонной. Между нами говоря, ее место явно не в аудитории. — Возможно, что и так, — задумчиво согласился Бунзен. — Но никогда бы не догадался, что за этой колонной умещается столько людей!
А.П. Бородин своей основной профессией считал химию, но, как композитор, он оставил в истории культуры больший след. Бородин-композитор имел привычку писать ноты своих музыкальных произведений карандашом. Но карандашные записи недолговечны. Чтобы сохранить их, Бородин-химик покрывал рукопись раствором желатина или яичным белком. Химия помогала музыке!
Как-то Бородин пригласил к себе на вечер друзей. Играли его произведения, ужинали, беседовали. Неожиданно Бородин встает, одевает пальто и прощается. — Куда это вы, Александр Порфирьевич? — Будьте здоровы, мне некогда, уже и домой пора: у меня завтра лекция. Раздается взрыв смеха, и только тогда хозяин понял, что он у себя дома.
Рассказывают и о другом случае, происшедшем как-то с Бородиным. Однажды, уходя из дому и опасаясь, что во время его отсутствия к нему может прийти кто-либо из друзей, он приколол к входной двери записку: "Буду через час". Вернувшись через некоторое время и увидев записку, он огорчился: — Какая досада! Впрочем, ничего не поделаешь — придется подождать. И, вздохнув, устроился на скамейке в ожидании. самого себя!
Однажды Бородин поехал с женой за границу. При проверке паспортов на пограничном пункте чиновник спросил, как зовут его жену. Бородин, отличавшийся рассеянностью, никак не мог вспомнить ее имя. Чиновник подозрительно посмотрел на него. В это время в комнату вошла Екатерина Сергеевна, и Бородин бросился к ней: — Катя! ради бога, как тебя зовут?
Во многих лабораториях раньше не было приспособлений, защищающих от взрыва. Не было их и в лаборатории Шарля Адольфа Вюрца (1817-1884) в Медицинской школе в Париже. Как-то один из друзей Вюрца встретил его, прогуливающегося с озабоченным видом на площади перед лабораторией. На вопрос, что он тут делает, Вюрц ответил: — Я ожидаю результата опыта.
Д.И. Менделеев и А.П. Бородин весной 1860 года совершали путешествие по Италии. — Около Вероны, — рассказывает Менделеев, — наш вагон стала осматривать и обыскивать австрийская полиция; она искала политического преступника, только что бежавшего из заключения. Бородина из-за южного склада его физиономии сразу же приняли за этого преступника, обшарили весь наш скудный багаж, допрашивали нас, хотели арестовать и, только убедившись, что мы действительно русские студенты, оставили в покое. К нашему изумлению, как только поезд пересек австрийскую границу, все пассажиры вагона бросились обнимать и целовать нас, кричали "виват!", пели во все горло! Оказалось, что политический беглец все время просидел в нашем вагоне. Благодаря Бородину его не заметили, и он благополучно ушел от австрийской полиции.
Однажды во время обучения в Геттингене Нильс Бор плохо подготовился к коллоквиуму, и его выступление оказалось слабым. Бор, однако, не пал духом и в заключение с улыбкой сказал: — Я выслушал здесь столько плохих выступлении, что прошу рассматривать мое нынешнее как месть.
Адольф Байер (1835-1917) получил кафедру химии в Мюнхене, которой до него заведовал Либих. На этой кафедре остался работать лекционный ассистент Либиха Леонард. Однажды вечером он соорудил большую установку для демонстрации на очередной лекции. Байер спросил Леонарда: — Что должно здесь получиться? — О, мы получаем хлороформ! На возражение, что опыт Либиха по получению хлороформа из спирта и хлорной извести часто не удается, Леонард, ухмыляясь, ответил: — Не беспокойтесь, господин доктор, хлороформ уже в колбе!
У Нильса Бора на двери весела подкова. И однажды его спросили: — Вы совершили столько великих открытий, познали строение атома. Неужели вы верите во все эти суеверия? — Нет, конечно. Но знаете ли, у подковы есть такое свойство: помогать даже тем кто в неe не верит.
Автор третьего начала термодинамики Вальтер Нернст в часы досуга разводил карпов. Однажды кто-то глубокомысленно заметил: — Странный выбор. Кур разводить и то интересней. Нернст невозмутимо ответил: — Я развожу таких животных, которые находятся в термодинамическом равновесии с окружающей средой. Разводить теплокровных — это значит обогревать на свои деньги мировое пространство.
Однажды известный химик, создатель многих лекарств Эмиль Фишер совершал прогулку. К нему подошел писатель Зудерман и сказал: — Как я благодарен, ваше превосходительство, за ваш чудесный снотворный препарат веронал. Вы меня спасли. Причем мне даже не нужно принимать его, достаточно, чтобы веронал лежал на моем ночном столике! — Странное совпадение, — с улыбкой ответил Фишер, — когда мне трудно уснуть, мне так помогает ваш роман! Причем мне даже не нужно читать его — достаточно видеть вашу прекрасную книгу на моем ночном столике!
Вильгельм Оствальд, один из основателей физико-химии, был человеком со странностями. Он, например, очень не любил разговаривать с помощниками. Для этого учёный привинтил к дверям своей рабочей комнаты велосипедный звонок и поставил под ним скамейку с корзиной. Наговорив книгу или статью на валики диктовальной машины, он снабжал валики указаниями, клал в корзину и давал звонок. Секретарь должен был ждать, пока господин тайный советник возвратится к себе, и только после этого мог вынуть валики из корзины. Когда указания Оствальда были выполнены, секретарь клал работу в корзину, звонил в велосипедный звонок и быстро уходил к себе.
Немецкий химик Христиан Фридрих Шенбайн (1799-1868), открывший озон, однажды проводил дома эксперименты с нитрующей смесью. Жена запрещала ему эксперименты дома и он очень торопился закончить все до её прихода. Он так торопился, что пролил указанную смесь на кухонный стол. Опасаясь скандала, Шенбайн вытер смесь кухонным, хлопчато-бумажным фартуком и повесил его сушиться над плитой. Через некоторое время раздался взрыв — взорвался пронитрованный фартук. Шенбайн скрыл следы преступления, а заодно открыл бездымный порох (1845).
Рассказывают, что известный химик-органик Николай Николаевич Зинин (1812-1880), заложивший основы органического синтеза (в частности, он первым получил синтетический анилин), не только бранил нерадивых студентов, но поколачивал их. Никто из них, как ни странно, на это не обижался. Впрочем, в потасовке разрешалось и дать сдачи профессору. Но охотников тягаться с Зининым не находилось: Николай Николаевич обладал богатырской силой и мог так сжать противника в объятиях, что тот потом долго приходил в себя.
Знаменитый физикохимик Джозайя-Уиллард Гиббс (1839-1903) — один из "Галереи славы великих американцев". Его имя носят многие величины и понятия химической термодинамики: энергия Гиббса, правило фаз Гиббса-Гельмгольца, треугольник Гиббса. Семья Гиббса состояла из двух его сестер и шурина. Они прожили вместе всю жизнь в одном и том же доме, откуда ученому было рукой подать до школы, которую он когда-то окончил, колледжа, где он учился, и университета, где впоследствии преподавал. Тихий провинциальный городок Нью-Хейвен давал Гиббсу все, что нужно для работы: размеренную жизнь, множество книг, живописные окрестности для прогулок. Одним из развлечений ученого было приготовление домашних салатов; они удавались ему как никому другому в доме. И кто еще мог бы дать этому блюду столь звучное имя: "Гетерогенные равновесия"?!
Немецкий химик-органик Август-Вильгельм фон Гофман (1818-1892) читал лекции по химии, как правило, в аудиториях, переполненных желающими его послушать. Он часто вносил шутку даже в самый сухой учебный материал, умел увлечь слушателей остроумной репликой. Однажды, рассматривая свойства бензола на лекции в Лондонском Химическом колледже, куда он был приглашен работать, Гофман сказал: "Бензол обладает специфическим запахом." — потом он слегка улыбнулся и добавил: "Одна леди сказала мне, что этот запах напоминает ей запах вычищенных перчаток." В следующий раз, когда Гофман на лекции стал говорить об определении, данном запаху бензола его знакомой дамой, один из студентов, который уже знал эту шутку, встал и громко сказал, продолжая мысль Гофмана: "Он напоминает запах вычищенных перчаток". Другой лектор, возможно, мог бы растеряться, но не Гофман. Он удивленно посмотрел на студента, замолчал на мгновение, а потом самым серьезным тоном спросил его: "Так вы тоже знакомы с этой леди?." Аудитория разразилась смехом, а Гофман продолжил лекцию.
Однажды на камзоле Ломоносова продрались локти. Повстречавший его придворный щеголь ехидно заметил по этому поводу: — Ученость выглядывает оттуда. — Нисколько, сударь, — немедленно ответил Ломоносов, — глупость заглядывает туда!
Нильс Бор с женой и молодым физиком Казимиром возвращались вечером из гостей. Казимир был завзятым альпинистом и с увлечением рассказывал о скалолазании, а затем захотел продемонстрировать свое мастерство, избрав для этого стену ближайшего дома. Когда он, цепляясь за выступы стены, поднялся уже выше второго этажа, за ним, раззадорившись, двинулся и Бор. Маргарита Бор с тревогой наблюдала снизу. В это время послышались свистки и к дому подбежали несколько полицейских. Здание оказалось отделением банка.
Едва вы перешагиваете порог лаборатории, носящей имя Г. Н. Флёрова, сразу понимаете, что память о нем жива. Он улыбается вам с фотографий, что развешаны в холле и коридорах. И еще на стенах висят плакаты с афоризмами Флёрова — все знают, как он любил и ценил юмор.
© 2016, ХХ ХХ ХХ 4542