Материал для осмысленного чтения

Евгений Поселянин.

Николка.

(с сокращениями)

Все для разговенья было готово. Пирог подрумянился, и от одного вида хорошо поджаренной, промасленной корки становилось сладко; жирный кусок баранины распространял по избе заманчивый запах; из выставленного только что из печи горшка с горящими щами, шел густой пар. В избе было почти все прибрано. В святом углу с почерневшею большою иконой Скорбящей и новенькими образами в бумажных ризах засвечена была лампадка.

 Сквозь окна уже почти не видно было света. День быстро скрывался. Михайла во дворе запрягал дровни. Пора было собираться ко всенощной. Ехать нужно было не в приход, а в большое село Трёхбратское, лежавшее от деревни верстах в двенадцати.

 Хозяйка Михайлы, Марья, ухватистая, высокая румяная баба, быстро довершала уборку избы. Выставив из печи на стол жаренное и пирог, она крикнула пасынку своему, Николке, мальчику лет семи, чтобы вынес в сени кошку и не пускал ее в избу.Марья была из зажиточного дома в Трёхбратском и любила показать себя лицом. Не хотелось ей в такой день выезжать кое в чём. И когда надела она цветной сарафан с дутыми серебряными пуговками, голову повязала красным шелковым платком, накинула тулуп, крытый тонким синим сукном, то стала еще величавее и пригляднее.

 Вошел в избу Михайла, пустив за собою морозного воздуха, и тоже начал одеваться по-праздничному. Только у Николы не было ничего нового. Все же он надел вымытую рубаху и, напялив свой заплатанный полушубок, стоя в углу, бережно оправлял мятый картуз, который в обыкновенные дни надевал на голову, не заботясь об его виде. Михайла несколько раз украдкой взглянул на сынишку. Может быть, ему стало жаль, что у него нет к празднику обновы. Может. Подумал он. что было бы иначе, если бы жива была мать Николки. Сам же Николка не думал ни о мамке, ни об обновах. Он старался стоять как можно тише, чтобы чем-нибудь не рассердить мачеху. Он был очень рад, что его берут в село, и ему хотелось поскорее сесть на дровни, где его уже не за что будет бранить.

 В Трёхбратском должны были заночевать у родных Марьи ,всё это очень занимало Николку. Изготовившись, Михайла поплотнее завернулся сверх полушубка в широкий армяк и покрепче подпоясался. Марья устроила у себя на груди своего годовалого ребенка, загасила огонь, оставив одну лампадку, и все вышли наружу, Михайла с Марьей поместились спереди, а Николка с большим удобством прилег сзади, и так поехали.

 Сытая, сильная лошадь бежала весело. На густом ворохе соломы и покрытым еще сверху старым отцовским кафтаном Николке было тепло. Сперва он долго глядел то вверх, на небо, сверкавшее бесчисленными звездами, то на огоньки в избах встречных деревень, то в темноватую даль. Потом от ровной езды и от той тишины, в которой они ехали, Николка стал дремать. Сквозь забытье чувствовал он, что дровни въезжали уже в лес, и, что, если б он был один, ему бы тут стало страшно, а со своей семьёй на дровнях здесь было еще лучше, чем в поле.

 Сладко было в этот вечер Николке дремать на дровнях, среди леса, под убаюкивающее визжание полозьев.

 Вдруг что-то потянуло его оглянуться назад. Высвободив голову из -под кафтана, он посмотрел на дорогу. Не очень далеко от дровней бежало что-то разбросанное, черное, и из этого черного светились как будто прыгающие огоньки. Николке стало страшно. Он быстро поднялся в дровнях на колени и заглянул через отца на лошадь. Лошадь дрожала, уши ее поднялись, и она трусливо водила ими.

 - Чего ворочаешься-то? – спросила недовольно мачеха. Николка обернулся еще раз назад. Огоньки приближались. Уже ясно слышался шум надвигающейся массы.

 - Тятька, волки! – закричал Николка.

 Михайла видел всё. Он почувствовал опасность, когда лошадь насторожила уши, и, зная, что делать тут нечего, только молил Бога унести их от беды. Он надеялся лишь на одно, что волков мало или что кто-нибудь подъедет сзади, и они отобьются вместе. Погоняя лошадь, он оглянулся назад: целая стая волков гналась за ними. Лошадь бежала изо всех сил, но расстояние между стаей и дровнями становилось все меньше.

 - Держись!- закричал Михайла, - все кучкой сидите. И, приподнявшись, он стал неистово, до крови, нахлёстывать лошадь. В смертельном ужасе прижимая к себе ребенка, Марья смотрела вперёд. Михайла то и дело оборачивался. За спиной Марьи, лицом к волкам, стоял на коленях Николка. Ему уже было слышно дыхание зверей. Он понимал, что, когда волки совсем нагонят, они бросятся на него первого. Он не плакал, не кричал, не бился, но весь замер.

 -Николку, Николку держи! - кричал Марье Михайла.

 Но Марья всё сидела неподвижно. Волки настигали. Морда переднего волка касалась уже дровней. Ужасные огоньки волчьих глаз мелькали со всех сторон, слышалось тяжелое дыхание страшных зверей. Вдруг Марья поднялась и, одной рукой продолжая придерживать своего ребенка, другою со страшной силой подняла за полушубок Николку и с безумным криком швырнула им в волков.

 -Тятька, тятька! - раздалось в воздухе.

 Но дровни летели дальше. Обезумевшая лошадь несла их неудержимо. Был ли затемнён ум Михайлы, не слыхал ли он, как зовёт его сынишка, но он всё хлестал бесившуюся лошадь. А там, сзади, чернела на белом снегу стая, окружившая сброшенного с дровней мальчишку.

 Когда мачеха сбросила Николку волкам, кроме безграничного ужаса, мертвящим холодом прохватившего его до костей, он ясно осознавал: «съедят». И, закрыв глаза, лежал на земле, не пытаясь встать. Между тем все было тихо. От того что волки не бросились на него сразу, ему стало еще страшнее. Со страшным усилием, как бы ожидая воочию увидеть свою смерть, он осмелился открыть глаза. Волков не было. На снегу было тепло.

 И вдруг что-то радостное, такое, чего он не испытывал еще никогда в жизни, охватило мальчика. Почему-то ему стало ясно, что он спасён. Какая-то сила стояла вокруг него в лесу, меж деревьев, лилась с высокого неба, и эта сила ласкала и оживляла его. Эта сила смела куда-то страшную стаю волков и торжествующая наполняла благоволением и радостью весь лес. То была какая-то бесплотная сила. Она неслась над землёй и разливала вокруг себя успокоение и отраду

 И всюду, где проходила та сила, была торжествующая бессмертная жизнь, и не было там ни смерти, ни горя, ни сожаления… 

В больших городах суетою были заглушены те отголоски, но в лесу им внимала пробуждённая природа, вторившая им радостным ропотом жизни, да спасённый тою силою деревенский мальчик. И, когда прошла она, снова холодно, тихо и грозно было в лесу.

 Не было и мальчика…

 Только следы полозьев, да волчьих лап были по-прежнему на снегу, да весело мигали с неба ясные звезды, да старые сосны неспешно завели непонятную речь о том, что они видели…

 Ускакав от волков, Михайла и Марья были в самом ужасном положении. Страшное пустое место в дровнях, где лежал, когда они выехали со двора, Николка, зияло перед ними грозным обличением. Они не смели вернуться назад высвобождать Николку. И страшно было ехать вперед. В головах у них было туманно. Они не перемолвились ни одним словом и сумрачные въехали в село.

 Издали в ночной морозной тишине доносился звон колокола. Скоро открылась Церковь, на издали видном месте. Около Церкви стоял гул, еще не успевшего войти внутрь народа. Мальчики плясали по снегу, чтобы согреться, и дули в пальцы; пришедшие пешком присаживались отдохнуть на выступ каменной ограды; входившие в Церковь крестились. Сквозь стеклянные широкие двери виден был изнутри яркий свет и колыхающаяся толпа.

 Только Михайла и Марья без радости, с тяжелым сердцем, вошли в Церковь, не смели пройти вперед и остановились неподалёку от дверей.

 Михайла тосковал по сынишке, а Марья терзалась жгучим раскаянием.

 Ей чудилась другая женщина, мать Николки, и эта женщина смотрела на неё неотступно грустными глазами, и в ушах Марьи слышался ужасный шёпот: «Что ты с ним сделала?»

- Поедем домой. Мочи нет моей, - шепнула Марья мужу, и они вышли из Церкви и поехали домой другим путем.

 Не смела Марья молиться, но в уме ее стояла одна мысль, - что Бог велик и что Он мог бы сделать так, как будто ничего этого не было. С сокрушённою душой, сознавая себя последнею из грешниц, входила она в избу. Лампада теплилась перед иконой Скорбящей и образами в золотых бумажках. На лавке под образами тихо спал в полушубке, картузишке и валенках живой, невредимый Николка…

 А по всей вселенной всю ту ночь ходила великая Божия сила.

1910г.

1.Соотнесите слово с лексическим значением

А)1. чем  У православных - по прошествии поста поесть впервые скором-ной пищи (церк.).

2. перен.

 Разрешить себе что-нибудь (какоенибудь лакомство), полакомиться чем-нибудь после длительного перерыва или лишения .

Б) 1) Верхнее облачение священника, надеваемое во время богослужения.
2) Богатое, украшенное золотом - обычно царское - одеяние (на Руси в XV-XVII
вв.).

В) ], всенощной,  (церк.). Вечерняя церковная служба у православных христиан.

Г)русская единица измерения расстояния, равная пятистам саженям или тысяча пятистам аршинам (что соответствует нынешним 1 066,8 метрам

2.Составление фишбоуна.(коллективная работа)