Всероссийская олимпиада школьников 2019-2020 г
Школьный этап
10-11 класс
1. Выполните целостный анализ прозаического или стихотворного (НА ВАШ ВЫБОР) произведения. При проведении анализа можно воспользоваться предложенной системой вопросов, а можно выбрать путь анализа самостоятельно.
Николай Заболоцкий
Чертополох
Принесли букет чертополоха
И на стол поставили, и вот
Предо мной пожар, и суматоха,
И огней багровый хоровод.
Эти звёзды с острыми концами,
Эти брызги северной зари
И гремят и стонут бубенцами,
Фонарями вспыхнув изнутри.
Это тоже образ мирозданья,
Организм, сплетённый из лучей,
Битвы неоконченной пыланье,
Полыханье поднятых мечей,
Это башня ярости и славы,
Где к копью приставлено копьё,
Где пучки цветов, кровавоглавы,
Прямо в сердце врезаны моё.
Снилась мне высокая темница
И решётка, чёрная, как ночь,
За решёткой – сказочная птица,
Та, которой некому помочь.
Но и я живу, как видно, плохо,
Ибо я помочь не в силах ей.
И встаёт стена чертополоха
Между мной и радостью моей.
И простёрся шип клинообразный
В грудь мою, и уж в последний раз
Светит мне печальный и прекрасный
Взор её неугасимых глаз.
1956
Какие ассоциации, связанные с чертополохом, возникают в душе лирического героя произведения?
Какие три композиционные части можно выделить в стихотворении? Как меняются на протяжении произведения эмоции лирического героя?
В каких образах воплощаются внутренние переживания лирического героя? Возможно ли для него личное счастье? С чем это связано? Свои рассуждения подкрепите примерами из текста.
Михаил Осоргин
Часы
О.X. Лопатиной
Бабушка Татьяна Егоровна с утра в большом волнении. Накануне положила кружева в мыльную воду, продержала всю ночь; вставши, как обычно, в семь, прополоскала в чистой воде, успела и просушить и разгладить. И хотя раньше, чем в два пополудни, не ждать радостного визита, а уже к полудню был накрыт стол не новой, но ещё прекрасной скатертью, поставлены две чашки, обе завода Попова, и старинный серебряный чайник, на крышке которого немного покривился от времени малый розан с веточкой о трёх лепестках. Ещё была к прибору гостя – фамильная чайная ложка с полусъеденной позолотой.
На свете, на всём белом свете – а уж на что он велик! – не было комнаты чище бабушкиной. Всё, что от природы было блестящим, – блестело; всё, что было старо и поизносилось от времени, – сияло старостью, прилежной штопкой и великой чистотой. И если бы чей зоркий и недобрый глаз отыскал в комнате бабушки одну-единственную соринку, то и эта соринка оказалась бы невинной, ровненькой и чистой.
Кроме поповских чашек с золотой каймой и фигурными ручками, кроме чайника и ложки, оставшихся от семейного сервиза, были в комнате бабушки Татьяны Егоровны ещё два предмета на удивленье: рабочий столик и каминные часы.
Рабочий столик, пузатый, с перламутром на крышке и бронзой по скату ножек, стоял не ради красоты. Он был всегда в действии и многих чудес был свидетелем и участником. Трудно сказать, чего не могла скроить, сшить, починить и подштопать бабушкина белая и худенькая рука. И были в столике иголки всякого размера и нитки любого цвета, от грубой шерстяной до тончайшей шёлковой. Было в столике столько цветных лоскутков, сколько существует видимых глазу оттенков в радуге, и пуговицы были от самых больших до самых маленьких. Ещё было в столике особое отделение для писем, полученных за последний год; тридцать первого декабря эти письма перевязывались тонкой тесьмой и прятались в комод. По правде сказать, писем было немного, с каждым годом меньше. Самое свежее письмо с заграничной маркой получено было на днях – от внука, которого бабушка не видала двадцать два года, а в последний раз видела трёхлетним. Увидать же снова должна была именно сегодня в два часа дня. Поэтому и надела бабушка с утра новый и свежий кружевной чепчик.
И ещё, как сказано, были у Татьяны Егоровны старинные и драгоценные каминные часы малого размера, великой красоты, с боем трёх колокольчиков, с недельным заводом (утром в воскресенье). Колокольчики отбивали час, полчаса и каждую четверть, все по-разному. Звук колокольчика был чист, нежен и словно бы доносился издалека. Как это было устроено – знал только мастер, которого, конечно, давно не было на свете, потому что часам было больше ста лет. И все сто лет часы шли непрерывно, не отставая, не забегая, не уставая отбивать час, половину и четверти.
Двадцать лет назад с часами случилось вот что: стали они отбивать ровно на три часа меньше, чем полагается. Вместо пяти – два, вместо двух – одиннадцать, вместо одиннадцати – восемь и так далее. Однако половины и четверти по-прежнему правильно. Так, бьют они три с четвертью – значит, четверть седьмого, нужно только прибавить три.
И вот тогда, двадцать лет назад, часы были отданы в починку – единственный в их жизни раз. Из починки часы вернулись с правильным боем: бьют полдень – значит, полдень и есть. Неделю шли и били правильно, а через неделю вдруг сразу сбились и в пять часов пробили только раза два. Так пошло и дальше, и больше бабушка их в починку не отдавала.
И действительно, какой смысл в этой починке? Во-первых, часовщик может их испортить; часы старые, кто делал их – неизвестно. А потом – прошло двадцать лет, и бабушка к ним привыкла: бьют пять – значит, восемь, а восемь – значит, одиннадцать. Никакого труда нет накинуть три, тем более что стрелки показывают правильно, для всякого понятно.
Когда часы прозвонили одиннадцать с четвертью, раздался звонок и в передней. И оказалось, что трёхлетний Ванечка вытянулся в большого, здорового, приветливого и весёлого мужчину и к тому же стал инженером. Когда вошёл этот молоденький инженер, внук Татьяны Егоровны, то рабочий столик стал совсем маленьким и от обиды раздул бока, да и самой бабушке пришлось смотреть на внука снизу вверх. Оказался кстати чистый белый платочек, которым бабушка вытерла слезу, – в старости слёзы льются и от радости и от горя совсем одинаково.
Чай пили из серебряного чайника с покосившимся розанчиком, а Ванечка помешивал в поповской чашке старинной ложкой с позолотой. Рабочий столик, сначала возревновав, после стоял смирненько. Кружева на бабушкином чепчике сияли чистотой, а сама бабушка улыбалась, слушая рассказы молодого инженера.
Среди многих чудес молодой жизни рассказывал он, как летел на самолёте из Лондона в Париж и какие высоченные дома строят сейчас в Америке. И вообще рассказывал про многое, о чём бабушка и читала и слышала, но ещё не встречала человека, который видел бы это сам; и к тому же таким человеком оказался собственный её внук Ванечка. А пройдёт неделя – и опять поедет он по разным странам, будет летать по воздуху, прокапывать горы и строить мосты над водопадами. И не страшно за него, потому что он здоров, весел, ест пятую булочку с маслом и пьёт большую поповскую чашку в два глотка.
– И всё же, Ванечка, береги себя, будь осторожен. Если уж нужно тебе летать на машинах, ты высоко не летай, – не ровен час что-нибудь в машине испортится. Храни тебя Бог от какого несчастия.
Рассказала ему Татьяна Егоровна про то, как он был совсем маленьким и строил из спичечных коробок железную дорогу: видно, так сама судьба сулила. И фотографию его разыскала: сидит этакий бутуз верхом на игрушечной лошади и прямо смотрит большими глазами. И про отца его рассказала, царство ему небесное.
Уже не раз звонили бабушкины часы половину и четверти, но за первым разговором бой их как-то терялся. И вдруг ясно и отчётливо прозвонили они один час. Инженер повернулся к камину и спросил с удивлением:
– Это почему же, бабушка, они так мало бьют?
Бабушка объяснила, что бьют они не совсем правильно, а показывают верно, и что часам этим больше ста лет.
– Надо их починить, бабушка. Ведь это очень просто.
– Что же их чинить, я к ним привыкла, и так знаю.
И опять заговорил о разном, и пока не прозвонили снова далёкие колокольчики, что прошло ещё полчаса человеческой жизни. И опять молодой инженер повернулся к часам:
– Какой у них бой чудесный! Кажется, будто не здесь, а далеко. Вот в горах так бывает, когда часы бьют в какой-нибудь далёкой деревушке. Жаль только, что они испорчены.
Тут бабушка промолчала, хотя и было ей приятно, что ему нравятся её старинные часы.
Когда инженер заторопился уходить, – опаздывал на важное свидание, – бабушка завернула в белую бумагу, хорошо вымывши, чайную ложку и сунула ему в руку.
– Это что, бабушка?
– А это – положи в карман. Это, милый, память. Этой ложкой твой отец маленьким молочко пил. Ты её побереги, места займёт немного, а иногда посмотришь.
– Бабушка, да зачем же! Ну, спасибо!
И опять пригодился бабушке платочек. На прощанье поцеловала внука и покрестила:
– Может, ты и не веруешь, а уж прости меня, старуху.
И когда он уходил, вдруг опять зазвонили часы, и он, остановившись на пороге, спросил:
– Бабушка, есть у вас бумага или старая газета?
– Есть бумага, Ванечка.
– Дайте мне, бабушка. Мне хочется сделать вам приятное. Вот хорошо, эта подойдёт.
Потом быстро подошёл к камину, осторожно взял часы и завернул в бумагу:
– Бабушка, вы не беспокойтесь. Я отдам их починить хорошему часовщику, а через два дня вам принесу. Будут бить, сколько нужно, совсем правильно.
– Ванечка, да мне не нужно!
Но он и слышать не хотел. Подошёл, поцеловал бабушку в обе щёки и убежал со свёртком шумно и весело, как все молодые.
* * *
Бабушка Татьяна Егоровна две ночи спала не особенно хорошо. И не о чем было беспокоиться, и всё же было как-то беспокойно. Очень было молчаливо. Привыкла, что бьют в старушечьей ночи далёкие звонкие колокольчики, – а вот их нет. Были разные думы, во вторую ночь ей даже приснилось, что большой и толстый часовщик ударил по её часам тяжёлым молотом и – дзынь! – часы рассыпались. Старалась утешить себя:
– Ну, что ж, пускай! Ванечке это приятно.
А на третий день Ванечка забежал на минуту (очень торопился) и занёс часы:
– Ну, бабушка, теперь всё хорошо. Сейчас я не могу, а перед отъездом забегу к вам посидеть подольше.
Прошумел и исчез.
Стоят часы на прежнем месте, точно и не уходили. Стрелки идут, подходят к одиннадцати с половиной. Бабушка бродит по комнате, ищет последнюю соринку, чтобы смести её тряпочкой. Соринки нет, а глаза бабушки косятся на минутную стрелку, а ухо ждёт.
И вдруг зазвенел колокольчик и часы забили. И как дошли они до восьми ударов и стали бить дальше, все одиннадцать, бабушка грустно улыбнулась и отвернулась. И рабочий её столик тоже осунулся и стоял теперь понуро.
Так пошла жизнь дальше, и часы били теперь правильно. Бьют пять – значит, пять. А в два часа бьют ровно два. Конечно, удобно.
«Главное – Ванечке приятно, – думала бабушка. – Вот уедет в свои путешествия, может быть, опять полетит в какую страну».
Но, конечно, путала иногда, особенно под утро, когда сон чуток. Бьют часы пять, – ой, проспала! – а оказывается, и действительно всего-навсего пять часов.
Старый человек иногда загрустит, а отчего – и сам не знает. О чём-нибудь думается. Вот раньше, например, по воздуху не летали, а всё-таки жили, и не хуже жили.
За рабочим своим столиком сидит бабушка Татьяна Егоровна, в доме тихо, и слышно, как тикают на камине часы. А когда приходит им время звенеть далёкими колокольчиками, бабушка вздыхает и как-то неохотно слушает – всё же слушает. Слов нет – бьют часы верно и ни в чём не стали хуже. Однако радости в их бое нет – да и чему старухе радоваться.
Когда пришло воскресенье, бабушка завела часы ключиком. И часы прежние, и ключик прежний. Не их, конечно, вина, что два дня провели они у чужого человека, который что-то там винтил или пробовал. Никакой с их стороны не было измены.
В эту ночь бабушка проснулась, потому что в комнате легонько чикнуло. Проснулась – и долго не могла снова уснуть. Не то чтобы беспокойство, а как бы ожиданье: вот что-нибудь случится. Так и лежала, закрыв глаза и слушая ночную тишину. И часы пробили – всё продолжала лежать. И вдруг показалось бабушке, что часы пробить пробили, а не совсем так, как им теперь полагалось. И от этой мысли бабушка взволновалась – сон совсем ушёл. Зажгла свет, посмотрела, всё правильно, часы идут хорошо и тикают по-прежнему. Скоро свет – на стрелках начало шестого. А в памяти что-то осталось – и волненье.
Тогда бабушка Татьяна Егоровна, в кофте и ночном чепце, села на стул против часов и стала ждать.
Было самой немного стыдно: «И чего я, старуха, жду, чего хочу? Спать бы да спать!»
И решила: «Подожду до четверти да и лягу».
Действительно подождала. Когда же колокольчик в первый раз ударил, вся замерла в ожидании и стала губами считать:
– Раз, два...
А вместо третьего, четвёртого и пятого – изменился звук колокольчика и заиграли часы четверть.
Бабушка так и замерла. Когда умолкли часы – подумала: да уж не ошиблась ли? Да ведь как ошибёшься? Ведь если сказать по чистой совести – ведь этого и ждала она, сидя на стуле в ночной час. Сама себе не сказала – а ждала: пять ли пробьют или только два раза, как били они двадцать лет подряд. Как же можно ошибиться!
И тут сошло в душу бабушки как бы сияние: и странно это, и смешно, а уж так хорошо, точно провели по сердцу ласковой рукой.
Заторопилась, хитро заулыбалась, поскорее легла в постель, укрылась, – а сна нет, хочется ещё услыхать, как будут часы бить половину.
Долго тянулось время, словно бы нарочно кто его затягивал. Тикали часы тихонько-тихонько и, как живые, нашёптывали: «Теперь уж будьте покойны, всё будет по-старому!» А как подошло время к половине шестого – звоном колокольчиков, ясным и уверенным, пробили бабушкины верные часы опять ровно два, другим колокольчиком отзвонив и половину.
И тут бабушка заснула, вся утонув в улыбке и спокойствии. Сон её был лёгок, а новый день её был светел и полон неутомительной суеты.
1934
Рассказ называется «Часы». Каков, на ваш взгляд, смысл названия произведения?
Какую роль играет описание предметов ушедшей эпохи? Каким настроением проникнуто это описание?
Как описывается бой часов, какое слово повторяется? Почему пропадает радость от боя часов после их починки? Какое чувство в это время испытывает бабушка?
Как соотносится в рассказе М.Осоргина «вещный мир» с миром человеческой души ?
2. Во время поездки в Европу по межшкольному обмену вы посетили одну из школ, и ваши ровесники попросили вас рассказать о каком-нибудь особенно популярном в России литературном персонаже – герое русского писателя. Подготовьте и напишите текст небольшого выступления (примерно на 3 минуты) на эту тему, учитывая специфику иноязычной аудитории примерно вашего возраста. Для характеристики выбранного персонажа вы можете использовать сравнения с героями,изображёнными в европейской и мировой литературе – это поможет слушателямпредставить себе описываемый вами человеческий и литературный тип (не более 300 слов).
Критерии оценки аналитического задания 1
Критерии оценки аналитического задания распространяются как на работы, в которых анализируется прозаическое произведение, так и на работы, посвящённые анализу поэзии.
С целью снижения субъективности при оценивании работ предлагается ориентироваться на ту шкалу оценок, которая прилагается к каждому критерию. Она соответствует привычной для российского учителя четырехбалльной системе: первая оценка – условная «двойка» («неудовлетворительно»), вторая – условная «тройка» («удовлетворительно»), третья – условная «четвёрка» («хорошо»), пятая – условная «пятёрка» («отлично»). Баллы, находящиеся между оценками, соответствуют условным «плюсам» и «минусам» в традиционной школьной системе («тройке с минусом», «тройке с плюсом», «четвёрке с минусом», «четвёрке с плюсом», «пятёрке с минусом»).
Пример использования шкалы. При оценивании работы по первому критерию ученик в целом понимает текст, толкует его адекватно, делает верные наблюдения, но часть смыслов упускает, не все яркие моменты подчёркивает. Работа по этому критерию в целом выглядит как «четвёрка с минусом». В системе оценок по критерию «четверке» соответствует 20 баллов, «тройке» – 10 баллов. Соответственно, оценка выбирается проверяющим по шкале из 16–19 баллов. Подобное «сужение» зоны выбора и введение пограничных оценок-«зарубок», ориентированных на привычную модель оценивания, поможет избежать излишних расхождений в таком субъективном процессе, как оценивание письменных текстов.
Оценка за работу выставляется сначала в виде последовательности цифр – оценок по каждому критерию (ученик должен видеть, сколько баллов по каждому критерию он набрал), а затем в виде итоговой суммы баллов. Это позволит на этапе показа работ и апелляции сфокусироваться на обсуждении реальных плюсов и минусов работы.
Критерии:
1. Понимание произведения как «сложно построенного смысла» (Ю.М. Лотман), последовательное и адекватное раскрытие этого смысла в динамике, в «лабиринте сцеплений», через конкретные наблюдения, сделанные по тексту.
Максимально 30 баллов. Шкала оценок: 0 – 10 – 20 – 30
2. Композиционная стройность работы и её стилистическая однородность. Точность формулировок, уместность цитат и отсылок к тексту произведения.
Максимально 15 баллов. Шкала оценок: 0 – 5 – 10 – 15
3. Владение теоретико-литературным понятийным аппаратом и умение использовать термины корректно, точно и только в тех случаях, когда это необходимо, без искусственного усложнения текста работы.
Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0 – 3 – 7– 10
4. Историко-литературная эрудиция, отсутствие фактических ошибок, уместность использовании фонового материала из области культуры и литературы.
Максимально 10 баллов. Шкала оценок: 0 – 3 – 7 – 10
5. Общая языковая и речевая грамотность (отсутствие языковых, речевых, грамматических ошибок). Примечание 1: сплошная проверка работы по привычным школьным критериям грамотности с полным подсчётом ошибок не предусматривается. Примечание 2: при наличии в работе речевых, грамматических, а также орфографических и пунктуационных ошибок, затрудняющих чтение и понимание текста, обращающих на себя внимание и отвлекающих от чтения (в среднем более трёх ошибок на страницу текста), работа по этому критерию получает ноль баллов.
Максимально 5 баллов. Шкала оценок: 0 – 1 – 3 – 5
Итого: максимальный балл – 70 баллов
Критерии оценивания задания 2:
1. Выбран персонаж, воспринимаемый российским читателем как характерный именно для русской литературы – популярный среди российской читательской аудитории, а также позволяющий показать иностранцу, какие качества россияне считают характерными для себя (чем гордятся, что высмеивают и т.п.). Выбранный персонаж точно охарактеризован, показана его типичность – до 5 баллов.
2. Учтена особенность аудитории (поясняется то, что может быть неизвестно или непонятно человеку иной культуры) – до 5 баллов.
3. Текст отличает речевая выразительность, яркость; прослеживается установка на устное исполнение (простота синтаксиса, риторические фигуры, характерные для устной речи) – до 5 баллов.
4. Используются сравнения с героями, изображенными в европейской и
мировой литературе, указывающие на сходство или отличие рассматриваемых общечеловеческих и литературных типов, - до 5 баллов.
Итого – 20 баллов
4 276
13 416 
