Взращенные любовью 13

Выработка способностей

за счет правильных упражнений

Часто приходится слышать: «Но ведь я же учился целых пять лет». Но это ничего не значит. Все зависит от того, сколько часов вы работали каждый день. Да, вы могли потратить на какое-то дело пять лет. Но пять минут в день означает в этом случае всего лишь 150 часов. Вам следо­вало бы в этом случае сказать: «Я работал 150 ча­сов, но никакого прогресса нет». В этом уже есть какой-то смысл. И нет ничего удивительного, что успех так и не пришел. Глупо жаловаться на отсутствие таланта, если вы сами положили его на верхнюю полку.

Развитие способностей идет постепенно и по­ступательно. В этом можно быть абсолютно уве­ренным. Люди в совершенстве осваивают либо правильные навыки (в этом случае мы говорим о таланте), либо неправильные и неприемлемые (это мы называем отсутствием таланта). Все за­висит только от того, что мы сами выберем для себя. Чем больше мы будем тренироваться в вы­бранном направлении, тем лучше. Любые спо­собности можно развить в каждом человеке при наличии двух составляющих: большой практики и практики в нужном направлении. В течение двадцати лет я лично наблюдал развитие тысяч детей и то влияние, которое оказывают на этот

процесс в положительном или отрицательном направлении родители или учителя. И я могу без тени сомнения утверждать, что все сказанное мною — истина.

Самая первая вещь, которую дети учатся играть, — это «Свети, свети, звездочка». Много­кратно прослушав эту запись дома, дети затем учатся играть ее сами. Когда в результате дли­тельных упражнений дети осваивают мелодию, им говорят: «А теперь мы будем учиться играть ее красиво». Это очень важный шаг, направлен­ный на достижение качества игры. Начинается трудная работа по совершенствованию звука, плавности движений смычка, аккуратности и точности. Вот так на основании простой пье­сы развиваются музыкальные способности. И каждый без исключения ребенок в конце кон­цов учится исполнять эту вещь в совершенстве. Постепенно улучшается качество звука, движе­ния становятся свободными и изящными. Дети становятся музыкантами. В них зарождается талант.

Я твердо верю, что любой ребенок может достичь больших высот в музыке, и до сих пор эту мою уверенность ничто не могло поколебать. Я убежден, что так и будет, потому что в про­тивном случае это означало бы мою личную не­удачу, а терпеть неудачу — не в моих правилах.

Чтобы выяснить, насколько прочно дети усвоили навыки, я играю с ними в различные игры.

«Сколько у вас ног?»

Когда дети легко и свободно начинают ис­полнять вариации на тему «Свети, свети, звез­дочка», я говорю им: «Сейчас мы с вами сыгра­ем. Я попрошу вас отвечать на мои вопросы, не прекращая музыки. Продолжайте играть и отвечайте мне вслух: сколько у вас ног?» Дети действительно воспринимают это как игру и радостно кричат во весь голос: «Две!» Если им удается это сделать, не нарушая ритма и мело­дии, то можно считать, что навыки прочно уко­ренились в них и стали их второй натурой. Если среди детей попадается ребенок с недостаточно усвоенными навыками, то он либо так сосредото­чивается на мелодии, что не отвечает на вопрос, либо отвечает, но прекращает при этом играть. Я задаю множество вопросов, а они отвечают, не прекращая игры, и улыбаются при этом во весь рот. Этого может добиться каждый ребенок без исключения. Ведь можем же мы выполнять раз­личные действия, одновременно говоря по-япон­ски, потому что язык — это наша вторая натура. То же самое и с музыкой.

Существует несколько видов тестовых игр, и я часто пользуюсь ими, чтобы проверить, какого

прогресса добились мои юные слушатели. Эти игры можно проводить в группах по десять-пят­надцать человек, а если позволяет помещение, то и с сорока, и с пятьюдесятью детьми одновремен­но. Одна из них состоит в том, что я с пустыми руками, без скрипки и смычка, только жестами показываю начало пьесы, а потом говорю: «При­готовились — начали». Внимательно проследив за моими движениями, дети угадывают, о какой пьесе идет речь, и играют ее. Это учит их бы­строте реакции, наблюдательности и развивает интуицию.

По мере приобретения детьми все новых навыков усложняются и игры. Они предназначе­ны не только для того, чтобы проверить их спо­собности, но и развивают детей. Когда какой-то навык и жизненная сила интуиции прочно усва­иваются и становятся второй натурой ребенка, он обнаруживает, что это помогает ему в приоб­ретении все новых навыков в любой сфере дея­тельности.

Мы поражаем мир

Прошло более двадцати лет с тех пор, как была основана детская скрипичная школа воспи­тания талантов. Теперь в Японии дети трех-че­тырех лет на маленьких скрипочках со знанием и тонким пониманием дела исполняют музыку

Баха и Моцарта. Через эту школу прошло уже более 200 тысяч детей. Ничего подобного боль­ше нет нигде в мире. Католический священник отец Кандо, умерший в 1953 году, был настоль­ко тронут массовым концертом, который тысяча детей давала в одном из токийских спортивных залов, что воскликнул: «На наших глазах совер­шилось чудо».

Сегодня люди повсюду в мире проявляют большой интерес и с удивлением наблюдают за тем, что происходит в Японии.

Подлинное детское лицо

Жорж Дюамель (1884-1966) был не только поэтом, но и драматургом, новеллистом и ли­тературным критиком и принадлежал к веду­щим литераторам Франции. В 1953 году, спустя восемь лет после начала движения воспитания талантов, он приехал в Японию и послушал вы­ступление детей из филиала школы в Нагое под руководством профессора Нисидзаки. Услышав игру детей, Дюамель опубликовал статью под названием «Идеальное детство», в которой, в частности, писал:

Если бы меня попросили дать совет путеше­ственникам, отправляющимся в Японию, особенно тем, кто настроен к ней критически, я бы первым делом сказал: «Отправляйтесь в Нагою». Почему? Да потому, что там я увидел удивительнейшую

вещь. После ужина в нагойском ресторане «Асахи Кайкан» мне довелось послушать игру на скрипке ансамбля из 30 детей. Когда я только увидел этих мальчиков и девочек в возрасте от 6 до 10 лет с их крошечными скрипочками, я решил, что это какая-то игра. Но они под руководством такого же юного дирижера исполнили концерт Вивальди, и исполнение было изумительным. Я был не просто тронут, я был поражен. Сказать вам по правде, я еще никогда в жизни не видел у детей такой со­вершенной музыкальной техники.

С невинным выражением на лицах эти детишки играли Баха, и их полифония была тонкой и точ­ной. Пьеса была исключительно трудной, но дети исполнили ее с блеском. А потом одна девочка, очевидно самая лучшая из них, сыграла Моцар­та с большим артистизмом и в прекрасном стиле. Пьеса представляет трудность даже для професси­оналов, но она играла ее легко и непринужденно. Более того, в одной только Нагое несколько сотен таких скрипачей, исполняющих сложную полифо­ническую музыку.

Будучи представителем Западной Европы, я уже подумал было, что такая демонстрация талантов юных исполнителей является чем-то из ряда вон выходящим, но тут же вспомнил о тех глубоких традициях, которые хранятся в сердце японского народа. Эти дети, достигшие в музыке высот, ко­торые по силам только самым одаренным детям в Европе, вовсе не чувствуют своей ущербности от того, что они — японцы и живут далеко на Восто­ке. С моей точки зрения, Япония — это не Дальний Восток, а Дальний Запад. Из всех народов Востока японцы могут считаться самым европейским.

Казалъс заплакал

В 10 часов утра 16 апреля 1961 года, спустя восемь лет после визита Дюамеля, четыреста де­тей в возрасте от пяти до двенадцати лет стоя­ли ровными рядами с маленькими скрипочками в руках на сцене токийского зала Бункьо. Они ждали прибытия одного из самых великих ви­олончелистов двадцатого века Пабло Казальса. Автомобиль маэстро подъехал ко входу без двух десять. Ровно в десять Казальс с женой вошли в зал, встреченные бурными аплодисментами ро­дителей выступавших детей и преподавателей школы воспитания талантов. Войдя и увидев четыреста детей, выстроившихся на сцене, маэ­стро был тронут. Он помахал детям рукой и сел. Не успел он еще занять свое место, как дети на­чали играть в унисон вариации на тему «Свети, свети, звездочка». В исполнении четырехсот де­тей это звучало очень красиво. Старый маэстро с восторгом наблюдал за этим представлением и только ахал. Но его восторг возрос еще больше, когда дети заиграли сначала концерт Вивальди, а потом концерт Баха для двух скрипок. Он начал всхлипывать, на глазах появились слезы, губы дрожали от избытка эмоций. А когда пятнадцать или шестнадцать детей, учившихся игре на вио­лончели под руководством ученика Казальса Йо-

сио Сато, сыграли «Лебедя» Сен-Санса и «Бур-ре» Баха, его восторгу не было предела.

Когда выступление закончилось, я подошел к Казальсу, чтобы поблагодарить его за приезд, но прежде чем я успел что-то сказать, он порывисто обнял меня и расплакался на моем плече.

Как часто и у меня наворачивались слезы, когда я наблюдал за этими прекрасными и не­посредственными проявлениями детской жиз­ненной силы! А теперь и семидесятипятилетний маэстро потерял дар речи, став ее свидетелем. Затем Казальс с женой вышли на сцену, поглади­ли по головам детей, сгрудившихся вокруг. Для них на сцене поставили стулья. Гости сели, и дети преподнесли им цветы. Дрожащим от вол­нения голосом маэстро сказал в микрофон:

Дамы и господа. Я стал свидетелем самого вол­нующего события в своей жизни. То, что мы с вами увидели, намного более важно, чем может показаться на первый взгляд. Не думаю, что в ка­кой-либо другой стране мира можно почувствовать такой же дух братства и сердечности, как здесь. Каждую секунду пребывания на японской земле я чувствовал идущее из самого сердца стремление сделать мир лучше, и это поразило меня в Японии больше всего. Стремление к достижению абсолют­ных высот в жизни проявляется в заботе взрослых о том, чтобы даже маленьким детям в самом нача­ле их жизни сопутствовали благородные чувства

и благородные поступки, в том числе и такая му­зыка. Это не та музыка, под которую можно по­танцевать и повеселиться. Вы научили их играть и понимать музыку, которая спасет мир.

Я хочу не просто поздравить учителей, но вы­разить им все свое восхищение и уважение. И я со всей искренностью хочу сказать вам, что япон­цы — великий народ. Они не только добились вы­сочайших достижений в промышленности, науке и искусстве, но и делают это от всего сердца, а это то, в чем в первую очередь нуждается чело­вечество.

Методика воспитания талантов распространяется в Америке

Я и сам не ожидал, что наше движение при­обретет такой сенсационный размах в Америке, где оно распространяется сейчас еще в больших масштабах, чем в самой Японии. Господин Мо-тидзуки еще за десять лет до того, как я позна­комился с ним, был японским генеральным кон­сулом в Нью-Йорке. Там он и услышал о школе воспитания талантов. Он решил перенести этот опыт на американскую землю, о чем и сообщил мне в письме. Получив копию семиминутного фильма, снятого на выступлении наших детей в Токио, где они играли концерт Баха для двух скрипок, он с разрешения профессора Кука по­казал его в колледже Оберлина (штат Огайо). Этот момент стал началом распространения на-

шего движения в Америке. Первыми, кто взялся за этот проект, стали профессор Кендалл с му­зыкального факультета колледжа Маскингама в Огайо и профессор Клиффорд Кук из колледжа Оберлина. В 1959 году Кендалл прибыл в Япо­нию с ознакомительной поездкой и провел в Ма-цумото целый месяц, после чего вернулся домой и опубликовал мою методику обучения игры на скрипке, а также прочел целый ряд лекций по всей Америке. Позднее в Японию приехал и Кук, который также объехал всю страну и провел не­мало времени в Мацумото, занимаясь исследова­тельской работой. В настоящее время большое количество детей занимаются в колледже Обер­лина в рамках программы воспитания талантов. В 1961 году Мотидзуки написал мне письмо: «Теперь я приложу все усилия, чтобы вы смогли приехать в Америку».

Выступления и лекции в шестнадцати городах

В Америке бытовало мнение о том, что дети не смогут и не захотят учиться играть на скрипке до достижения ими возраста восьми-девяти лет. Можете представить себе удивление людей, ког­да они своими собственными глазами увидели восемьсот японских детей (среди них были и те, кому исполнилось всего три-пять лет), которые

играли сложный концерт Баха для двух скрипок. В 1965 году наше выступление было показано по европейскому телевидению. Кодзи Тойода пи­сал мне из Берлина, что люди, видевшие высту­пление восьмисот детей по телевидению, «были крайне поражены и не могли поверить, что все это правда».

В 1964 году мы с девятнадцатью детьми про­вели турне по Америке, давая концерты и лек­ции. Детям было от пяти до тринадцати лет. Нас пригласили в Американскую ассоциацию пре­подавателей игры на струнных инструментах. Мы провели в Америке две недели, посетили университеты в шестнадцати городах и дали два­дцать шесть концертов и лекций. Дети, которых я захватил с собой в поездку, были уроженцами Нагано, префектуры Аити и Токио. Они были отобраны не по музыкальным способностям, а только исходя из их возможности уехать на дли­тельное время из дома. Я надеялся, что в ходе поездки нам удастся хотя бы немного порепе­тировать, но оказалось, что для этого просто не было времени. В результате детям, которые до этого вообще никогда не видели друг друга, при­шлось сыгрываться прямо на сцене, без единой репетиции. Каждое выступление транслирова­лось по телевидению. Наше американское турне стало оглушительной сенсацией.

Первый концерт в Вашингтонском универ­ситете больше напоминал репетицию, но в ходе дальнейшей поездки выступления становились все лучше. Уже вскоре после начала концерта пу­блика начинала доставать носовые платки, чтобы вытереть слезы на глазах. После концертов мно­гие люди приходили за кулисы, чтобы выразить нам свою благодарность.

«Легион скрипачей»

Под этим заголовком 25 марта 1964 года журнал «Ньюсуик» напечатал статью о концер­тах японских детей в Америке:

Семилетняя Асако Хата за обедом засунула ку­бик льда за шиворот своему соседу, и весь стол разразился детским хохотом. Спустя сорок ми­нут Асако стояла на сцене Нью-йоркской школы Джуллиарда, застенчиво кивая головой в ответ на бурю аплодисментов после исполнения слож­ной сонаты Верачини. Это соло стало заверше­нием впечатляющего и невероятного концерта, в ходе которого десять японских детей от пяти до четырнадцати лет играли Баха и Вивальди, вызы­вая крики «браво!» даже у искушенной публики. И эти аплодисменты были вполне заслуженными, даже если в них и присутствовала какая-то доля сентиментальности (весь зал в волнении затаил дыхание, когда учитель этих детей профессор Си-нити Судзуки вышел на сцену, чтобы подстроить скрипку пятилетнему мальчику).

— Это невероятно, — заявил профессор по клас­су скрипки школы Джуллиарда Иван Галамян. — У детей прекрасная подготовка, удивительное чувство ритма и тонкое понимание музыки.

Играя без дирижера и без нот, дети стали жи­вым подтверждением правильности необычного метода подготовки, разработанного профессором Судзуки. Он начинает учить трехлетних детей, но первые уроки игры на скрипке дает не ребен­ку, а его матери. Она приходит на занятия вме­сте с малышом и через три месяца, как правило, осваивает песенку «Свети, свети, звездочка». «К этому времени, — как объясняет сам Судзуки на смеси из немецких и английских слов, — ребенок, наблюдая за матерью, уже и сам хочет поиграть на скрипке». Только в этот момент ему вручают маленькую скрипочку. Постоянно слушая записи классической музыки и упражняясь, ребенок уже через год может сыграть простенький гавот Баха. 150 тысяч детей, обученных Судзуки за тридцать лет, вовсе не напоминают роботов. Они настоль­ко успешно сочетают виртуозность с глубокими чувствами, что когда Пабло Казальс побывал на концерте Судзуки в Токио, он выбежал на сцену с криками «Браво!» и принялся обнимать детей.

Хотя около пяти процентов учеников Судзуки делают успешную карьеру в музыке, 65-летний профессор настаивает: «Я всего лишь хочу вос­питать хороших граждан. Если ребенок с момен­та своего рождения слушает хорошую музыку и учится играть сам, в нем развиваются глубокие чувства, дисциплина и выносливость. Он приоб­ретает доброе сердце». Судзуки задумчиво пере-

бирает в руках конфеты, переданные ему для его маленьких музыкантов, и добавляет: «Если вся нация сообща возьмется за воспитание детей, то, возможно, удастся избежать войны». Профессор Клиффорд Кук сказал: «То, что Судзуки сделал для детей, обеспечивает ему место среди благоде­телей человечества наряду со Швейцером, Казаль-сом и Томом Дули».